Рискованное приключение
Шрифт:
И эта мысль оказалась настолько навязчивой и болезненной, что я убрала свою руку. Я скрыла это от Макса, сделав вид, что поправляю волосы. Потом я опустила солнцезащитный щиток, открыла зеркальце и принялась рыться в сумочке в поисках помады.
Мы подъехали к главной дороге, и Макс остановился, ожидая возможности повернуть налево.
— Нервничаешь, Герцогиня? — тихо спросил он. Я открыла карандаш для губ и сосредоточилась на своих губах.
Нет, я не нервничаю. Вместо этого я думаю о Максе и его умершей любви и пытаюсь не позволить этим мыслям
— Немного, — солгала я и подвела губы слегка дрожащей рукой.
— Если все станет совсем плохо, милая, мы уйдем, — заявил Макс, улучив возможность, повернул и взял разгон по расчищенной дороге.
— Хорошо, — ответила я, закрыв карандаш и бросив его в мини-косметичку, и вытащила помаду.
Я закончила красить губы, подняла щиток обратно и положила ладонь на свою сумочку, а не на бедро Макса, хотя мне очень хотелось это сделать, просто я поняла, что не могу.
Макс ничего не заметил. Он уперся спиной в сиденье и сунул руку в карман джинсов. Не отрывая взгляда от дороги, он достал мое помолвочное кольцо и протянул его между нашими сиденьями, держа между указательным и большим пальцами.
— Нашел его после твоего взрыва, — пробормотал он, а я уставилась на кольцо. — Возьми, детка, и сделай то, что нужно.
Я забрала кольцо, не переставая таращиться на него, вспоминая, что чувствовала, когда Найлс дал его мне. Он не опускался на колено. Он не надел его мне на палец. Он просто поставил коробочку на стол в ресторане, где мы ели, подвинул ее к моей пустой тарелке и сказал: «Я был бы счастлив, если бы ты приняла это».
И я была счастлива его принять, счастлива при мысли о том, что не буду одна, буду принадлежать кому-то. К тому же кольцо было великолепным, бриллиант превосходного качества весом больше одного карата на широком, почти вычурном золотом кольце.
Потом мои мысли перешли с Найлса на многие месяцы вперед — как это часто бывает с женщинами, когда они встречают кого-то, кто им нравится, — и я задумалась о том, как сделал бы предложение Макс, если бы у нас все получилось.
Потом неожиданно я задумалась о том, как он делал предложение Анне.
Потом я отмахнулась от этой мысли и подумала, каким было бы его кольцо.
Потом я задумалась о том, какое кольцо он подарил Анне.
«Нина, прекрати и поговори с ним», — приказал Чарли у меня в голове.
Я сглотнула, сунула кольцо к себе в карман, посмотрела в окно машины и не произнесла ни слова.
Макс больше не брал меня за руку, пока мы молча ехали по городу. Он припарковался вдоль тротуара за три машины от гостиницы. Я открыла дверь, спрыгнула вниз, захлопнула ее и обошла капот, встретившись с Максом на тротуаре.
Я смотрела в землю, но остановилась, когда Макс взял меня за руку и не двинулся дальше.
Я обернулась, подняв на него глаза, и увидела, что его лицо бесстрастно, но что-то было в его взгляде, чего я не совсем поняла, но он пристально вглядывался в мое лицо.
Наконец Макс заговорил:
— Предупреждаю, Герцогиня, я не позволю твоему отцу давить на тебя.
Противоречивые
— Хорошо, — сказала я.
Он сжал мою ладонь и притянул меня к себе, положив вторую руку мне на бедро.
— И еще одно предупреждение, — тихо сказал он, глядя мне прямо в глаза.
— Какое? — спросила я, когда он больше ничего не сказал.
Секунду он смотрел на меня, а потом я заметила, как напряглась его челюсть, он крепко сжал мою ладонь и стиснул пальцы на моем бедре.
— Макс, — подтолкнула я. Меня начала беспокоить его очевидная внутренняя борьба за сохранение контроля, что было совсем не похоже на Макса.
— Правильно было бы позволить тебе сделать то, что нужно, — начал Макс.
Я озадаченно нахмурилась и повторила:
— Что?
— Я этого не сделаю, детка.
— Что? — снова спросила я.
— Если ты решишь вернуться, согласиться на то, что заставило тебя сбежать, потому что думаешь, что это безопасно, потому что это привычно, потому что ты боишься рискнуть со мной, предупреждаю, Герцогиня, я этого не позволю.
О Боже.
Он беспокоился. Он беспокоился, по-своему, что я войду, увижу Найлса и вернусь к своей старой жизни. Или позволю Найлсу и отцу уговорить меня это сделать. Вот почему он молчал в джипе и вот почему он не взял мою руку. Потому что думал об этом.
— Макс... — прошептала я, подвинулась ближе и положила ладонь ему на грудь.
— Ты должна знать, что я буду бороться, чтобы сохранить то, что есть между нами, чтобы мы могли строить отношения дальше. С ним, с твоим отцом, с тобой — мне по хрену. Жизнь научила меня понимать, когда надо отпустить, а когда надо бороться. А за то, что есть между нами, детка, я буду бороться.
Я провела рукой вверх по его груди и положила ладонь ему на шею, подавшись ближе. От подступивших слез защипало глаза, а в животе разлилось тепло. Я снова подумала, что жизнь с Максом будет вполне прекрасна. Определенно.
— Макс...
— Я тебя предупредил.
Я сжала пальцы на его шее и стиснула его руку в своей.
— Хорошо, — прошептала я, — ты меня предупредил.
Он склонил голову, коснулся моих губ и отпустил меня, но обнял за плечи, я обняла его за талию, просунув большой палец в шлевку, и мы вошли в гостиницу. Едва открыв дверь, мы услышали мамин крик:
— Как ты посмел?!
Я резко повернула голову к Максу. Он смотрел на меня удивленно и одновременно весело.
— О нет, — прошептала я.
Я услышала мамин вопль:
— Пусти меня!
Макс отпустил мои плечи, но взял меня за руку и быстро зашагал вперед, и мне пришлось бежать, чтобы успевать за ним, пока он тянул меня в сторону гостиничного ресторана. Когда мы вошли, то увидели, что головы всех присутствующих повернуты к столику в углу.
Потому рядом со столиком в углу Стив удерживал маму, которая тянула руки к отцу, скрючив пальцы, словно она представляла, как душит его.