Рискованное увлечение
Шрифт:
Она отвела взгляд.
– Цветы должны охранять себя. Вот почему розы имеют шипы.
Ага, даже вопреки своему благоразумию она уже играет!
– Однако мысль о том, что какое-то насекомое способно низвести тебя до такого болезненного состояния, невыносима. Ничего более оскорбительного для моего достоинства я вообразить не могу.
– В таком случае я счастлива, что на этот раз все так быстро и благополучно завершилось.
– Вы правы, мэм. Я понимаю, как отвратительно я выгляжу со стороны: синюшный и отекший. Представляете, какое унижение я испытал второй раз, когда меня ужалила пчела? Мне тогда было
Она улыбнулась.
– Но это снова случилось?
– К несчастью. На третий раз отец отстегал меня плетью, так как, согласно его теории, если бы я сильно постарался, мог бы предотвратить эту реакцию. Увы, наказание не пошло на пользу, и моя жизнь каждый раз была наполнена страхом.
– Что за варварство бить ребенка за то, что он нездоров!
– О нет, мэм. Это было разумно. С тех пор я больше боялся гнева моего отца, нежели пчел.
– Однако страх перед наказанием оказался недостаточным, чтобы помешать вам шнырять вокруг моих роз?
– Мой отец умер, мэм. А я, к сожалению, довольно часто бываю глуп и за это расплачиваюсь. Подумайте только, я вынужден беспомощно лежать целый день на дорожке в чужом саду. Ужасно незавидное положение. Вообразите, как я огорчен!
Ее неподдельный смех навевал мысли о меде и красном вине. Олден пришел в восхищение. Миссис Ситон этого не знала, но лорд Грейсчерч уже начал ее соблазнять.
– Нет, сэр, что-то не чувствуется, чтобы вы были сильно огорчены. Вы не выглядите униженным. И уж никак не глупы. Так что вы делали в Мэнстон-Мингейт?
– Искал убежище где-нибудь поблизости, – с намеренной небрежностью ответил Олден. – Что-нибудь скромное, с цветами.
Одиночный раскат грома прогремел почти у них над головами.
Взметнувшиеся темные брови женщины сомкнулись у переносицы.
– Но подобный риск явился дерзким вызовом разуму.
– Я люблю бросать вызов, мэм. Равно как и вы, я полагаю. – Олден уже пробежал глазами комнату. Среди трав, рядов банок и бутылей он обнаружил истинно ценную вещь. – И много ли здесь таких леди, кто держит на кухне шахматы? Не хотите проверить мои умственные способности, пока мы пережидаем грозу?
Он точно все просчитал. В загоревшихся глазах миссис Ситон промелькнуло неподдельное желание. Но тот же момент она отвернулась и занялась чаем.
– У нас не будет времени… – Голос ее заглушил очередной раскат грома, последовавшего за молнией. Ее вспышка осветила кухню. Женщина вздрогнула, затем нервно тряхнула головой.
– По этому поводу, – пояснил Олден, – моя няня имела обыкновение говорить, что это титаны играют в кегли. Я думаю, их игра только начинается. Мы могли бы скоротать время за шахматами. Но если я своим присутствием создаю вам неудобство…
Авденаго внезапно вскочил к нему на колени.
Джульетта в недоумении смотрела на своего кота. И это – Авденаго, который всегда чурался незнакомцев!
Олден почесывал белую шерстку, пока мурлыканье по громкости не сравнялось с раскатами грома за окном.
– Миссис Ситон, – спросил он, – у вас уже есть какой-то партнер?
– Нет, мисс Паррет умерла год назад, – ответила она.
Милая мисс Паррет! Смышленая, храбрая. Человек, всю жизнь терпеливо сносивший свои несчастья. Джульетта заставила
– Она жила вместе со мной в этом доме. Я не играла в шахматы с тех пор, как ее не стало.
– Мне очень жаль. Извините. Я вторгаюсь в вашу личную жизнь. Мне нужно уходить. – Олден посмотрел вниз на кота и криво усмехнулся ему. – Увы, может показаться, что я начинаю привязываться…
Ужасающе глупое положение. Этот мужчина так взывал к ее чувствам… Она должна прогнать его из дома в грозу – не важно, полностью он оправился или нет. Ведь она усвоила урок, не так ли? Разве она не познала однажды разрушительную силу желания? Вместе с тем так хотелось общения с умным, образованным человеком! По-видимому, она должна позволить ему остаться, пока не кончится гроза. В этом случае час шахмат принесет меньше вреда, нежели час разговора, так как она очарована этим мужчиной. А он действует сознательно…
Но любой джентльмен, окажись он неожиданно наедине с леди, вел бы себя точно так же. Немного кокетничал бы, сказал бы несколько комплиментов. Так уж заведено в этом мире. Джульетта это хорошо знала. Так же, как и то, что отвечать на это или хотеть этого было бы безумием. Однако в мужчине была необычайно притягательная смелость, проявившаяся в пренебрежении к своему состоянию. А его сочувствие при упоминании о мисс Паррет казалось вполне искренним. Это было больше, чем просто вежливость. И в конце концов, это всего лишь нечаянная встреча: случайная, безобидная. Он собирается уходить, когда закончится гроза.
Авденаго закрыл глаза в кошачьем блаженстве.
Кегли прокатывались по крыше и эхом отзывались в камине. Барабанил дождь.
Какой вред может быть от партии в шахматы – игры, беспристрастной по своей природе и не чреватой эмоциями? Или даже от флирта, если сохранять осмотрительность…
Джульетта подошла к полке и взяла шахматы.
Она разложила доску и, расставив фигуры, предложила ему играть белыми. Хорошо, что пчела укусила его в левую руку и что он был правша. Она следила за его пальцами, когда он сделал первый ход пешкой на королевском фланге. Классический дебют, ничего не говорящий об искусстве противника. В ответ Джульетта пошла такой же пешкой. Белые двинулись конем с королевского фланга. Последующие ходы не принесли никаких сюрпризов. Ее партнер не снисходил до унизительных поддавков и не отвлекал ее ни пустяковыми байками, ни завуалированным флиртом. Казалось, что человек всерьез углубился в игру.
Джульетта расслабилась.
– Так вы порекомендовали бы это место для одинокого мужчины? – спросил он через некоторое время.
– Здесь очень спокойно.
– Вероятно, вы правы. Я уже забыл, как скучно бывает жить в английской деревне.
– Это потому, что вы путешествовали… – Джульетта оторвала взгляд от доски, прежде чем успела себя остановить.
– В самом деле, мэм. Я несколько лет жил за границей.
За границей! В одном этом слове вмещался целый мир! Мир, лежащий за пределами Мэнстон-Мингейт. Мир с беседами о путешествиях, искусстве и культуре. Мир, к которому она принадлежала по праву рождения. Этот человек видел Италию и душистый горошек на Сицилии. Джульетта жаждала расспросить его об этом. Но не могла позволить себе ничего, кроме как переброситься несколькими фразами. Она сосредоточилась на доске.