Рискованный флирт, или Дракон моих грёз

Жарова Наталья

Уж не знаю, чья очередь дежурить сегодня в небесном чертоге, но ему определенно стоило сказать спасибо. Так мне еще ни разу не везло.

Две недели! Целых две недели, которые надо потратить с умом. Я не сильно уповала на отсутствие вдовушки, все равно ведь приедет, и тогда мне несдобровать. Но эти две недели собиралась провести так, чтобы не жалеть о бездумно потраченных минутах.

В общем, я решила найти способ вернуться домой. Смешно, правда? Хоть мемуары пиши «Как найти дорогу в свой

мир за четырнадцать дней»! Но мне было не до смеха.

Комната, которую выделил Чарльз, оказалась большой, темной и аскетичной. Видимо, у них в моде минимализм. А может, для вдовы специально постарались: типа скорбь, траур и прочие увеселения.

– Добрый день, ваша милость, – прозвучал позади тонкий голосок.

Я торопливо обернулась и наткнулась на девицу лет шестнадцати.

– Я Фия, ваша новая горничная, – она чуть присела и разгладила белый передник, аккуратно повязанный поверх коричневого платья. Прямо как у школьницы советских времен. – Господин Чарльз приставил меня к вам в услужение.

– Прекрасно, – выдала я.

Хоть будет кому платье зашнуровать, а то уже замучилась, не ровен час спадет.

– Вашей милости будет что-либо угодно? – девчушка вновь вежливо присела.

– Будет. Хотелось бы умыться с дороги.

– Я могу приготовить ванну. А пока ваша милость будет ее принимать, я вычищу платье. Господин Чарльз сказал, что багажа пока ждать не следует.

Девушка изо всех сил старалась мне угодить. Прилежно улыбалась на словах «ваша милость» и таращила глаза.

– Тебя недавно повысили до горничной? – догадалась я. – И это первое серьезное поручение?

– Ох, ваша милость! Я вас не подведу, честное слово! Я все-все умею, видела, как Марта хозяйку обихаживает, я тоже так смогу! Вы не сомневайтесь! – затараторила она, выхватывая у меня из рук плащ.

– А кто такая Марта?

– Горничная госпожи Ильмон.

– А кто такая… Ах да, – я вовремя прикусила язык. Под госпожой Ильмон, вернее всего, имелась в виду мать Чарльза, супруга моего еще незнакомого дядюшки.

Кивнув собственным мыслям, я стянула с головы шляпку и обернулась к Фие, чтобы попросить приготовить ванну, но вдруг наткнулась на ее безмерно потрясенный взгляд.

– В чем дело?

– Ни в чем, ваша милость, – опустила взор девушка. – Вы будете купаться?

– Буду.

Она поспешила мимо меня к неприметной двери, ведущей в личный санузел, но я успела ловко перехватить ее за руку.

– Что не так? – прищурилась я. – Ты выглядела слишком удивленной.

– Но ваша милость… – Фия чуть покраснела. – Ваша милость не побрила голову, как делают все вдовы.

Если бы челюсть могла упасть на пол по-настоящему, она бы упала, честное слово. Ибо моему удивлению не было предела. В смысле сбрить?..

Совсем ополоумели?! Я, конечно, не ханжа, но волосами дорожу и ради моды, традиций и прочих глупостей прощаться с ними не намерена. Зря, что ли, их растила

до задницы? Столько денег на специальные шампуни и лосьоны потратила? Да я, между прочим, даже не красила их ни разу, чтобы не испортить! А тут – сбрить. Нет уж, товарищи, лучше считайте меня невоспитанной, чем гордитесь, что я лысая.

– Супруг очень любил мои волосы. В память о нем оставила, – прискорбно сообщила я. – А так бы, конечно, первым делом остригла, но… – что именно «но» уточнять не стала, просто глубоко и печально вздохнула.

Девушка была истинным шестнадцатилетним созданием и яро верила в романтику, поэтому умиленно всхлипнула и закивала.

– И правильно, ради памяти можно! Да и жаль такую красоту сбривать. Люди говорят, что потом волосы темнее вырастают, от скорби, значит. А вы такая светленькая, что с темными локонами сами на себя не похожи будете.

Она еще что-то щебетала, а я кивала в такт словам и думала, что кузен вряд ли оценит мою шевелюру, если увидит. Его сказкой про память о супруге не проймешь. Придется выкручиваться.

Но это все потом, а пока можно с наслаждением сбросить с себя платье и залезть в ванну с пеной, которую уже набрала горничная. Красота!

Фия оказалась просто волшебницей. Так умело и быстро почистить наряд не каждый сумеет. Она помогла мне облачиться, затянула шнуровку (мама дорогая, а как дышать-то?!) и подала шляпку. Я хотела было удивиться: головной убор в помещении? Но, поразмыслив, решила, что вряд ли местные красотки щеголяют бритым черепом на людях, наверняка прячут. Между прочим, шикарно придумано. Обстриглась и горюй спокойно, шляпка лысину скрывает, вуаль – заплаканную мордашку. Пока волосы не отрастут, о новых романах можно позабыть.

– Господин Чарльз ждет вашу милость на обед. – Горничная заправила мне под шляпку нечаянно выпавший локон.

– А почему он господин Чарльз, а я «ваша милость»?

– Вы еще не приказали, как к вам правильнее обращаться.

– Госпожа Алиссия. Этого будет довольно, – я улыбнулась. На две недели девчушка станет моим доверенным лицом, а значит, стоило выказать немного благодушия. – И не говори никому про волосы, пожалуйста. Не хочу сплетен.

– Конечно, ваша ми… госпожа Алиссия. Можете на меня положиться. – Фия подбежала к двери, чтобы распахнуть створки и указать дальнейший путь.

Благодарно кивнув, я направилась обедать. Но, подходя к столовой, услышала чей-то голос. И он определенно принадлежал не Чарльзу.

Глава 3

Кузен разговаривал со странным мужчиной в форме. Невысокий, полноватый, с длинными моржовыми усами, он производил двоякое впечатление: ему хотелось верить и делиться всеми жизненными подробностями и в то же время сбежать подальше. Особенно напрягало, что Чарльз обращался к мужчине «господин ротмистр».