Рисуя Звуками Жизнь
Шрифт:
Вот не любил он свою малую родину, и видимо, эта 'нелюбовь' была у них взаимной. Когда-то это был его родной город - здесь он родился и вырос. Здесь он жил - на седьмом этаже огромного девятиэтажного двенадцатиподъездного панельного дома, протянувшегося почти на два жилых квартала. Его дом, под номером 120 по улице Петербургской, бывшей Ленинградской, местные жители часто называли - 'стодвадцадкой', или 'китайской стеной'. Он был построен в восьмидесятых годах на месте бывшей колонии, которую полностью расформировали лишь к 90-му году. Из окон, этого дома маленький Стас смотрел на свой двор и на колючую проволоку и вышки надзирателей, над действующими
Давненько я сюда не наведывался, - хмыкнул Стас, наблюдая за тем, как дворники машины монотонно стряхивают капли дождя с лобового стекла.
– Еще один год прошел.... Надо же..., а я и не заметил, - в кривой усмешке скривил он свои губы.
Да и что это за визиты...., их и визитам-то назвать нельзя - утром приехал, вечером - уехал. Но сегодня он просто не мог оставаться дома - в Питере. Это был единственный день в году, графа с датой которого, оставалась пустой в его органайзере, вот уже три года... День, на который он никогда и ничего не планировал, кроме поездки в маленький провинциальный городок, находящейся в 120 километрах от Питера по трассе М-10. А ведь когда-то он в серьез думал, что освободился от всех проблем и моральных обязательств... Ага! Не тут-то было! Прошлое не желало оставлять его в покое...
– Черт, - на мужчину накатила волна усталости - дорога из Питера заняла три с половиной часа, дорога не из лучших, город не из самых приветливых...
– Да еще этот проклятый дождь.... Нет! Можно было бы, конечно, управиться и быстрее, но вся загвоздка заключалась в том, что никто не должен был знать о его приезде...
– Меньше геморроя и объяснений!..
– Куплю пожрать и в Слободу...
– подумал Темный, заворачивая с Санкт-Петербургской улицы на Щуку, как называли ул. Щусева местные аборигены. - Да где же ты?
– силился он вспоминать, расположение сетевого магазина, находящегося на первом этаже одной из грязных девятиэтажных кирпичик.
Желудок давал о себе знать Темному, напоминая, что кроме двух чашек утреннего кофе, он за весь день так и, не соизволил ничего в него больше закинуть. Стас не терпел дешевую еду, предпочитая обеды и ужины в дорогих ресторанах или пищу приготовленную его домработницей, памятуя о том, что желудок у него один и вовсе не казенный. Но в данный момент, мужчина был уже готов, 'отравиться', хоть какой-нибудь гадостью - например, деликатесами местного гастронома или, на худой конец, - пиццей. О ресторанах или кафе в данном городе лучше было и не думать...
– он здесь инкогнито. Точка!
Увидев через сто метров такую вожделенную вывеску - 'Пальмира', Темный, заворачивая к магазину, уже мысленно потирал свои руки, представляя, как купит себе сейчас поесть, а потом отправиться в Слободу, где у него с незапамятных
– Твою мать!
– выругался мужчина, увидев перед собой огромную лужу.
– Еб#чий город!
– сдал он назад, помня о том, что в этом городе любая лужа запросто могла оказаться озером...
То, что произошло дальше - он никак не мог, объяснить.... Послышался резкий хлопок и,... посмотрев в зеркало заднего вида, Стас чертыхнулся, увидев подростка, сидящего на своей пятой точке аккурат посреди огромной коричневой грязной лужи, которую так старательно пытался объехать Темный.
– Да ну нахер!
– стиснул он зубы и с силой ударил ладонями по рулю автомобиля, почти не ощущая боли, пронзившей руки. - Идиотизм какой-то...
– засмеялся Стас не без злобы, открыл дверь и вылез из машины, щурясь при этом от бьющего по лицу дождя.
– Парень, ты как?
– спросил он у субтильного подростка, который уже успел вскочить на ноги и теперь отряхиваясь, как мокрый пес, вытирал свои грязные ладони об черную 'флиску' с надвинутым почти до бровей капюшоном.
– Иди ты на х#й!
– зло сверкнул глазами парнишка. И его можно было понять - весь мокрый - хоть бери, да выжимай - он представлял собой печальную картину... Грязная куртка-косуха, мокрые пропитавшиеся насквозь коричневой водой рваные на коленках джинсы, скорее всего бывшие до падения в лужу все ж таки голубого цвета и хлюпающие конверсы.
Полный - атас...
– подумал Темный, пытаясь сообразить - чем помочь парню.
– Господи, только не это...
– протянул мальчишка, поднимая с лужи огромный, практически в свой рост, чехол для подрамника.
– Ты, что наделал? Сволочь!
– с диким криком и отборным матом бросился он на Стаса, немного опешившего от такого поворота событий.
Честно сказать, Темный и не помнил, чтобы его прежде кто-то так рьяно 'склонял по матери', даже признавая тот факт, что это было отчасти заслуженным. Хотя..., существует огромная разница между понятиями - 'быть виноватым' и - 'чувствовать себя виноватым'. Станислав Темный никогда в жизни не извинялся, потому что почти никогда и не надо было, а уж если и вины за собой не признавал, то тем более..., но в данном случае 'косяк' свой он все же 'заценил'.
– Эй, парень.... Ну, ты чего так расстроился-то? Да, решим мы твою проблему...
– попытался он успокоить подростка.
– Решим?? Это моя работа за полгода! У меня процентовка в понедельник! А ты - решим??? Сволочь! - яростно выкрикнул паренек, повторяя свою попытку, схватить Темного руками за куртку.
– Ты на поворотах-то сбрасывай малеха!
– холодно отразил Стас выпад подростка, перехватывая и отбрасывая от себя его грязные и холодные ладошки. - Можно же и огрести за свои слова...
– Да... ты...Ты... Тварь! - задохнулся подросток, согнувшись пополам, а затем случилось то, чего Темный ну ни как не ожидал увидеть - мальчишка просто разрыдался в голос - громко, надрывно, даже чуть поскуливая...