Ритер

Шидловский Дмитрий

Еще десять лет назад, когда большинство ребят занимались только карате и, что греха таить, с усмешкой относились к «балету на татами», она первая пошла к Никите Викторовичу в зал айкидо и стала заниматься у него. Было ей тогда пятнадцать лет. Все сочли, что для девчонки лучшего занятия не найти. Вроде шейпинг, но с восточным флером. Смешки кончились, когда у Тани появились первые успехи. А потом, когда один за другим ребята, дошедшие до коричневых поясов в карате, пошли к Рыбникову с просьбой научить айкидо, а он, не моргнув глазом, отсылал всех на первичную подготовку к Тане, ее авторитет вырос

неизмеримо.

Тайно в Таню было влюблено большинство ребят. А она, чувствуя всеобщее внимание и свое превосходство над столькими мужчинами, вела себя как королева. Антон знал, что у Тани периодически появлялись ухажеры и из клуба, и со стороны, но дольше пары месяцев не задерживались. Очевидно, у девушки были очень высокие требования к кандидатам в женихи. Знаки внимания со стороны Антона она принимала благосклонно, но на все приглашения на свидания отвечала отказом, ссылаясь на занятость. Так что тренировки в клубе, такие как сейчас, были для Антона единственной возможностью встретиться с дамой своего сердца.

– Давай. – Антон подставил руку для захвата.

Она не сильно, но достаточно цепко обхватила пальчиками его запястье. Он начал прием и тут же понял, что делает что-то не так. Таня поддалась на его движение, но совсем не так, как ожидалось.

– Ух, здоровый какой, – усмехнулась Таня, легко и без видимых усилий проводя контрприем и отправляя парня носом в татами. – Антошка, я же говорю, здесь не силой надо. Это тебе не доски ломать.

Антон поднялся на ноги и произнес недовольным голосом:

– Доски тоже простой силой не очень-то поломаешь.

– Ну, так в чём же проблема? – покровительственно улыбнулась Таня. – Трехдюймовки ломаешь, как орешки щелкаешь. Твоими призами весь кабинет сенсея уставлен, а хрупкую девушку бросить не можешь.

– Ничего, дай срок, – пробурчал Антон.

Он резко повернулся к входной двери и поклонился. Его примеру последовала Таня. В дверном проеме, в своем деловом костюме, в белой рубашке, при галстуке, но без туфель, стоял Рыбников. Ответив на поклон коротким кивком, он мягко прошел в зал:

– Оставьте вы свои китайские церемонии. Над чем работаете?

– Сихо-наге, Никита Викторович, – ответил Антон.

– И как успехи?

– Да никак, – пожал плечами Антон.

– Покажи, – скомандовал Рыбников, захватывая запястье Антона.

Антон попробовал выполнить прием, но не смог сдвинуть руку учителя ни на сантиметр. Высокий и широкоплечий Рыбников возвышался над ним, как скала, и стоял на татами, словно вкопанный. Со стороны могло показаться, что неразумный молодой человек пытается сдвинуть с места прочно привинченную к полу гранитную статую.

– Антон, – укоризненно произнес Рыбников, отстраняя его рукой, – я же говорил, сила здесь не при чем. Я понимаю, вам кажется, что я просто физически сильнее, но, смотри, мой мизинец явно слабее, чем Танины руки.

Он подал Тане руку, выставив мизинец, она ухватилась за этот палец и тут же, следуя мощному движению Рыбникова, полетела на татами, описав внушительную дугу в воздухе. Приземлившись и перевернувшись, Таня быстро встала на ноги и несколько секунд вертела головой, явно потеряв ориентацию в пространстве.

– Партнера надо чувствовать, вести его, куда он сам хочет идти, а потом

использовать его усилие в своих интересах, – улыбнулся Рыбников. – А вы всё силой решить норовите. Если бы я так в бизнесе действовал, то до сих пор бы мелким торговцем оставался. Ладно, с этим еще поработаем. Сейчас для вас специальное задание. Я был в администрации. Просят выступить с показательным выступлением на фестивале боевых искусств. Если хорошо себя покажем, клуб может получить финансирование из внебюджетных фондов города. Танечка, ты с Костей подготовь показательную программу по айкидо. Ты, Антон, с Сережей Паком, возьмете пару толковых ребят из младших и продумаете выступление по карате. Через две недели покажете мне. Досок там сломайте с десяток. Публике это нравится. И обязательно покажи ката с двумя нунчаками.

– Да я-то еще с двумя не очень… – смутился Антон.

– Ничего, – махнул рукой Рыбников, – обращаешься грамотно, смотрится прилично. А работать парным оружием против реального противника тебя никто не заставляет.

– Хорошо, – кивнул Антон.

– Нунчаки можешь взять боевые, они эффектнее. Мне в администрации разрешили. Я сам с мечом сихана [2] выступлю. Ладно, ребята, вы закончили?

– Да, на сегодня всё, – ответила Таня.

– Ты домой? – поинтересовался Рыбников у Тани. – Могу подбросить.

2

Сихан (яп.) – дословно, образец для подражания. Этим титулом в японских боевых искусствах именуют наиболее выдающихся мастеров и глав школ. В данном случае речь может идти о мече, поднесенном русскому мастеру знаменитым наставником из Японии.

– Спасибо. – Таня с достоинством кивнула.

Через двадцать минут Антон стоял около своей «девятки» и прогревал мотор. Величаво ступая по асфальту дворика, снисходительно улыбнувшись и кивнув партнеру по тренировке, мимо него прошла Таня. Рыбников распахнул перед ней дверцу своего «лексуса» и махнул рукой Антону.

Антон вздохнул, сел в машину и включил передачу. В голове еще вертелись эпизоды тренировки… и насмешливые Танины глаза. Усилием воли он заставил себя вернуться в реальный мир. Мир, где он был молодым специалистом, тщился заработать денег и найти свое место в жизни… и не находил.

«Вот бы послать все к черту и уехать куда-нибудь, – подумал он. – А еще лучше, как в фантастических романах, переместиться в мир, где все зависит только от тебя и твоего меча. Где можно было бы вести жизнь вольного воина и опираться лишь на законы чести и воинскую доблесть. Это был бы мой мир».

Глава третья,

которая наглядно показывает, как опасно давать сокровенные знания неподготовленным людям

Зал зимнего стадиона был ярко освещен множеством ламп. Немногочисленные зрители громко переговаривались, сосали пиво из банок и хрустели попкорном. Что делать, давно минули девяностые годы, когда фестивали боевых искусств собирали толпы. Сейчас на бои без правил может еще и пойдут, а на это…