Ритм войны. Том 2
Шрифт:
«Шаш». Опасный.
В вышине зарокотал гром, и Каладин, спотыкаясь, спустился с холма. Перед глазами стоял образ Тьена – мертвого и окровавленного. Что это было за ужасное видение?
– Ты спас нас, чтобы мы могли умереть, – произнес голос из темноты.
Он знал этот голос. В поисках источника звука Каладин развернулся, подняв брызги дождевой воды. Теперь он был на Расколотых равнинах. В потоках дождя мелькали очертания людей. Образы, сотворенные падающими каплями, отчего-то пустые внутри.
Дождевые призраки атаковали друг друга, и он услышал
– Прекратите драться! – крикнул им Каладин. – Вы убиваете своих! Они такие же, как вы!
Они, казалось, не слышали его. Кровь текла под ногами вместо дождевой воды, брызги и потоки сливались, а копейщики нетерпеливо карабкались по телам павших, чтобы продолжить убивать друг друга. Каладин оттолкнул одного от другого, затем схватил третьего и потянул назад – только чтобы обнаружить, что это Лопен.
– Лопен! – сказал Каладин. – Послушай меня! Хватит драться!
Лопен оскалил зубы в ужасной усмешке, затем отшвырнул Каладина в сторону, а сам бросился на еще одного бойца – Камня. Тот споткнулся о труп, и Лопен убил его копьем в живот, но затем Тефт убил Лопена ударом сзади. Бизиг ударил Тефта ножом, и Каладин не увидел, кто прикончил Бизига. Он был слишком напуган.
Сигзил с дырой в боку упал рядом, и Каладин подхватил его.
– Почему? – спросил Сигзил, кровь капала с его губ. – Почему ты не позволил нам спать?
– Это не настоящее. Это не может быть настоящим.
– Ты должен был дать нам умереть на Равнинах.
– Я хотел вас защитить! – крикнул Каладин. – Я должен был вас защитить!
– Ты проклял нас…
Каладин бросил умирающего и заковылял прочь. Потом склонил голову и, чувствуя туман в голове, побежал. Краем сознания он понимал, что этот ужас был ненастоящим, но все еще слышал крики. Обвинения.
«Зачем ты это сделал, Каладин? Почему ты убил нас?»
Он зажал уши ладонями, так стремясь спастись от кровавой бойни, что чуть не свалился в пропасть. Он резко остановился, балансируя на краю. Споткнулся и посмотрел налево. Военные лагеря были там, на невысоком холме.
Он здесь уже бывал. Он вспомнил это место, эту бурю, легкий дождь. Это ущелье, где он чуть не погиб.
– Ты спас нас, – сказал знакомый голос, – чтобы мы могли страдать.
Моаш. Он стоял на краю пропасти рядом с Каладином. Бывший мостовик обернулся, и Каладин увидел его глаза – черные ямы.
– Люди думают, что ты был милостив к нам. Но мы оба знаем правду, не так ли? Ты сделал это ради себя. Только не ради нас. Если бы ты был по-настоящему милосерден, то подарил бы нам легкую смерть.
– Нет, – сказал Каладин. – Нет!
– Пустота ждет, Кэл, – продолжил Моаш. – Ничто. Ты сможешь сделать все, что угодно, даже убить короля, без сожаления. Один шаг. Тебе больше никогда не придется чувствовать
Моаш сам шагнул вперед – и упал в пропасть. Каладин рухнул на колени на краю, дождь струился вокруг. Он в ужасе уставился вниз.
Потом начал просыпаться где-то в холоде. Сразу же суставы и мышцы заныли от боли, требуя его внимания с усердием ребенка в истерике. Он застонал и открыл глаза, но вокруг была только темнота.
«Я в башне, – подумал Каладин, вспоминая события предыдущего дня. – Шквал. Уритиру захватили Сплавленные. Я едва успел спастись».
Кошмары, похоже, усиливались. Или они всегда были такими, но Каладин этого не помнил. Он лежал, тяжело дыша, обливаясь потом, словно после тренировки, и вспоминал, как умирали его друзья. Вспоминал, как Моаш шагнул во тьму и исчез.
Сон должен был освежить, но Каладин чувствовал себя более усталым, чем когда рухнул без сил. Он застонал и с трудом сел, прислонился к стене. Затем, ощущая внезапный приступ паники, ощупал все вокруг. Смятенный внутренний голос твердил, что он обнаружит Тефта мертвым на полу.
Но тот лежал рядом и все еще дышал. Каладин вздохнул с облегчением. Тефт, к сожалению, обмочился – если ничего не предпринять, его ждет быстрое обезвоживание, а без мытья и подкладного судна наверняка появятся спрены гниения.
Шквал. Над Каладином нависла тяжесть его поступка, почти такая же невыносимая, как вес самой башни. Он один, затерян во тьме, без буресвета и без питья – не говоря уже о настоящем оружии. Ему надо позаботиться не только о себе, но и о друге, находящемся без сознания.
О чем он только думал? Каладин не верил в увиденный кошмар, но и не мог полностью избавиться от его отголосков. Почему? Почему он не мог просто сдаться? Почему продолжает бороться? Неужели это действительно ради них?
Или ради себя? Потому что он не мог опустить руки и признать поражение?
– Сил? – позвал он в темноту. Когда она не ответила, он позвал снова, его голос дрожал. – Сил, где ты?
Нет ответа. Каладин ощупал вокруг себя и понял, что понятия не имеет, как выбраться из этого помещения. Он похоронил себя и Тефта здесь, в этой слишком густой темноте. Они умрут медленной смертью в одиночестве…
Затем появился огонек – к счастью, это была Сил. Она не могла проходить сквозь стены – у Сияющих спренов было достаточно плотности в Физической реальности, чтобы большинство материалов им препятствовали. Вместо этого она, похоже, проникла через какое-то отверстие высоко в стене.
Ее появление отчасти вернуло Каладину способность мыслить здраво. Он судорожно вздохнул, когда она опустилась на его протянутую ладонь.
– Я нашла выход, – сказала она, принимая облик бойца в униформе разведчика. – Но не думаю, что ты там пролезешь. Даже ребенку будет тесно. Я разведала окрестности, хотя далеко уйти не смогла. На многих лестничных площадках стоят стражники, однако они, похоже, не ищут тебя. Эти этажи достаточно обширные, и я думаю, они поняли, что найти здесь одного человека практически невозможно.