Ритуал тьмы
Шрифт:
Придя в себя, Никколо увидел у своих ног архивариуса, по-прежнему сжимавшего в сведенной судорогой руке папку с векселями. Его руки и ноги подергивались, изо рта лилась кровь, жизнь в глазах угасала.
Эсмеральда тоже не могла отвести взгляда от умирающего, Никколо первым сбросил оцепенение.
— Бежим! — Схватив девушку за руку, он потащил ее прочь, от этого ужасного зрелища.
Они бежали в темноте. Хотя деревья в парке росли негусто, да и кустов было мало, Никколо и Эсмеральда все время спотыкались о корни и ударялись о ветки.
— Может быть, он только один, — запыхавшись,
Но тут крики раздались со всех сторон.
«Будто загоняют зверя на охоте», — подумал Никколо.
Сердце бешено билось в груди. Они бежали, прорывались вперед в полной темноте. Никто пока не стрелял, но Никколо в любой момент ожидал услышать выстрелы, и вся спина чесалась, будто предчувствуя удар. Два возгласа донеслось слева, кто-то ответил справа. «Они гонят нас глубже в парк», — понял юноша.
Эсмеральда не прекращала ругаться, и Никколо поразился ее способности извергать такое количество разнообразнейших непристойностей при столь быстром беге — сам он едва мог дышать.
— Нужно сменить направление, — он наконец смог остановить поток ее ругани.
Девушка кивнула, но это было проще сказать, чем сделать. Между деревьев мелькали огни, от света ламп на землю ложились длинные тени, да и сам парк казался западней — мрачные стволы деревьев напоминали захлопнувшуюся решетку. «И почему тут не патрулируют карабинеры?» — возмущенно подумал Никколо, проклиная про себя всю итальянскую позицию, которой никогда не было там, где она необходима.
— Почему они не стреляют? — удивилась Эсмеральда.
— Берегут амуницию для того момента, когда мы действительно окажемся в западне.
— Но мы и так в западне!
Никколо не стал объяснять ей, что те, кто подослал к ним убийц, так делали и раньше, и тогда потеряли всех своих людей в кровавой бойне. Видимо, на этот раз они решили действовать наверняка. «Неужели им известно о моем… моем проклятье? Это невозможно. В Париже меня явно атаковали вовсе не люди церкви. Что же здесь происходит?»
Они все время спотыкались, а один раз Никколо даже упал, провалившись в кроличью нору. Но юноша тут же вскочил, не обращая внимания на глухую боль в ноге. Никколо и Эсмеральда неслись через парк, а резкие смены света и тени придавали происходящему оттенок чего-то ненастоящего.
Никколо мысленно пытался найти выход из ситуации, но куда бы он ни посмотрел, повсюду были стрелки.
— Мы должны прорвать их окружение, — он начал сворачивать в сторону.
Эсмеральда последовала за ним. «Сейчас как раз подходящее время, чтобы превратиться в волка. Сейчас я должен… превратиться». Никколо попытался найти в себе зверя, как это описывал Китс. Найти ту животную дикость, овладевшую им тогда, в Париже, и сейчас скрытую где-то глубоко в его душе, погребенную под слоем мыслей. Но он находил в себе лишь страх и возбуждение, воспоминания о Женевском озере и о крови. Как юноша ни прислушивался, отклика не было.
Они побежали на свет ламп, в отблесках которых виднелись силуэты двух людей. Один поднял пистоль с длинным дулом, и Никколо отступил за дерево. В парке прогремел выстрел, во все стороны полетели щепки.
Эсмеральда, не останавливаясь, приподняла платье обеими руками, так что оно развевалось у нее на бедрах, будто
Другой тоже целился в Никколо и отвел пистоль, только когда Эсмеральда была уже совсем близко.
Ее нога взлетела удивительно высоко, и от пинка в подбородок противник отшатнулся назад, но не успел он сделать и пары шагов, как девушка изо всех сил ударила его в пах. Незнакомец беззвучно осел на землю, и на мгновение Никколо даже стало его жаль.
Юноша, выпрыгнув из укрытия, бросился на второго стрелка. Он попал противнику плечом в грудь, обхватил его руками и сбил с ног. Они покатились по земле, и Никколо сумел за что-то ухватиться — то ли за руку, то ли за ногу — и дернулся в сторону. Послышался мерзкий хруст, за которым последовал крик боли. Поднявшись на четвереньки, Вивиани разглядел лицо стрелка и не задумываясь нанес удар в подбородок, а затем в висок. Противник поднял руки, защищая голову, а Ник коло, вскочив, пнул его под ребра. Бедняга скорчился от боли.
Никколо побежал дальше. В этой части парка было совсем темно, скорость пришлось снизить, чтобы не потеряться и не упасть. Пригнувшись, Вивиани и Эсмеральда стали красться среди деревьев, постоянно оглядываясь, чтобы проверить, не догоняют ли их враги.
— Дерешься, как парижский уличный мальчишка, — В голосе девушки слышалась улыбка.
Отсюда еще было видно два огонька, но они не приближались, как с удовлетворением отметил Никколо.
— А ты? Что это вообще было?
— Никогда не слышал о шоссоне? Ну, или савате? [59]
59
Шоссон и сават — виды французских единоборств.
— Приемчики уличных громил?
— Я родом из Марселя, а у нас гордятся своим умением нести уличную драку. Меня научил отец. Он был моряком, знаешь ли.
Никколо подумал о том, как мало он знает о настоящей жизни Эсмеральды, но было понятно, что сейчас неподходящий момент что-либо менять в этом отношении.
Они молча побежали дальше.
Наконец впереди показался свет, но это был не огонек лампы, а освещенный прямоугольник, видимо, окно какого-то здания, первые признаки людной местности.
— Сейчас выберемся отсюда, — с облегчением заметил Никколо. — Может быть, в городе они за нами гнаться не станут.
Эсмеральда что-то с сомнением проворчала в ответ, да и Никколо вовсе не был уверен в том, что преследователи так просто отступят. Тем не менее в нем зажегся огонек надежды. Они выбрались из ловушки, подпортили планы своим врагам, и если им удастся затеряться на людных улицах, то на первое время можно будет не беспокоиться об опасности.
За деревьями виднелась улица — от парка ее отделяла железная ограда в человеческий рост. Никколо и Эсмеральда вновь ускорили шаг и, подобравшись к ограде, стали перелезать на другую сторону. Первым наверх взобрался Никколо. Он подал девушке руку и помог ей перебраться на улицу. Вивиани уже обрадовался, но тут из тени вышли какие-то люди. Казалось, будто до этого их там не было и они просто прошли сквозь тень в этот мир.