Ритуал возмездия

Тамоников Александр

— А знаешь – отпускай! Я должен быть в Москве! Ты читал, что Ольга смогла к матери добраться. И сейчас скрывается у нее. Бандиты знают, что женщина жива, они ее ищут. И если найдут, Михалыч, сам понимаешь, что произойдет! Эти отморозки думать не будут! Они убивать будут! И Ольгу, и мать! А я, зная об опасности, им грозящей, останусь в стороне? Я, офицер спецназа? Тот, кто должен их защитить?

— Все я понимаю, Дима! И, конечно, отпущу тебя, вопрос в другом, как это сделать? К генералу Петрову обратиться, только время потерять! Базара нет, он тоже отпустит, но вникать в суть дела

сутки будет, при его занятости, а тебе дорога каждая минута. И потом, с табельным «ПМ» выходить на банду несерьезно…

Кириллов напряженно думал. Но недолго. Он, как и Горелов, был из породы мужчин, умеющих принимать решения быстро и не бояться брать ответственность на себя, невзирая на последствия.

— Короче, так, – сказал он, – сиськи мять не будем! Отпускной билет я тебе сейчас оформлю. Разрешение на ношение автоматического оружия и специальных средств нарисую тоже. Возьмешь «винторез» с запасом магазинов, «гюрзу», пяток гранат. На моем «УАЗе» с охраной рвешь когти в Ханкалу. Блокпосты я через пехоту оповещу – пропустят. Тебе надо успеть на аэродром к семи утра. В восемь оттуда каждый день борт на Москву. Корочки предъявишь – посадят. И давай в столицу. Оттуда свяжешься со мной, если возникнут проблемы. А с Петровым я тут как-нибудь разберусь. В конце концов, я командир отряда или хрен собачий? И вправе принимать решения по обстановке.

— Спасибо, Михалыч!

— Погоди, это еще не все! В Москве, по адресу… моя хата. Жена с сыном в Питере. Можешь использовать ее. А своих я предупрежу, чтобы задержались в Северной столице. Так что спрячь близких там и держи столько, сколько надо! Еще! На стоянке у кинотеатра, это напротив торгового центра, стоит джип. Место № 128. Машина приличная, «Тойота», почти новая, ребята из конфиската с таможни подогнали. Ключи от нее и документы где-то в ящике стенки в гостиной под книгами, найдешь. Там же, только за стенкой – тайник, в нем арсенал небольшой: пистолеты-пулеметы «бизон-3» и «клин» с боезапасом, это я из трофеев домой перетащил, смотри кому не проговорись. И не попадись с оружием после применения, лучше уничтожь!

— Да что ты, командир, мог бы и не предупреждать!

— Ну вот, кажется, и все.

— Михалыч! Слов нет отблагодарить тебя!

— Да иди ты!

— А если тачку случится разбить?

— Сам не разбейся! Ты о людях думай, а железо, оно и есть железо. Давай, собирайся, пока я тут все к отъезду подготовлю.

Дмитрий выскочил из командирского отсека, пробежал через спящий лагерь. В своем контейнере начал быстрые сборы.

Спустя час через контрольно-пропускной пункт мотострелкового батальона и стоящий рядом блокпост по приличной щебеночной дороге в темноту черной кавказской ночи ушел камуфлированный командирский «УАЗ».

Со склонов, когда машина поднималась на холмы, Дмитрий пытался дозвониться по сотовому телефону в Москву, но все его попытки были тщетны. Отсюда мобильник не доставал столицу.

Не смог он это сделать и по прибытии в Ханкалу, так как машина въехала на аэродром перед самым отлетом самолета. Горелов едва успел вбежать на борт.

«Ил-76» поднялся и взял курс на подмосковный военный аэродром.

В это же время, около

восьми утра, на окончании тропы, спускающейся с Арасского перевала в пятнадцати километрах от Гуни, Кару Богаева встретил молодой бородатый чеченец, одетый в камуфлированную форму одного из государств НАТО. Он распростер руки:

— Салам аллейкюм, Кара! С прибытием, дорогой!

— Ва аллейкум ассолом, Джума! Спасибо, хозяин!

— Пойдем к машине, отъедем в горный лагерь, на временную базу, там и поговорим. Не хотел тебя огорчать, Кара, но уж лучше скажу сразу: не удалось мне доставить сюда твою семью. Проклятые гяуры перекрыли дорогу с Аргуна, ввели тотальный паспортный контроль. Я не рискнул «светить» твоих близких, по легенде – моих жертв.

— Ничего! Правильно поступил, хозяин! Мудро! А с ними, надеюсь, я еще встречусь.

— Конечно! Но я позаботился, чтобы ты не скучал то время, которое тут проведешь, Кара. У меня в заложницах есть одна контрактница из госпиталя неверных, пальчики оближешь! Кнут покажешь, все что хочешь сделает! Боится, когда бьют.

— Хоп, Джума, посмотрим, чего стоит твоя санитарка!

Бандиты сели в джипы и горным серпантином поднялись на двадцать километров по склону одного из бесчисленных здесь перевалов. Остановились в живописном месте, у водопада.

Рядом, вдоль скалы, стояли каменные бараки, сверху накрытые маскировочной сетью.

— Тут и остановимся, – распорядился Джума-Бандит.

Водитель загнал джип под сеть между бараками. Главарь банды и Кара Богаев прошли в первый барак. Невзрачный внешне, изнутри он был убран богато.

Шикарные, ручной работы, персидские ковры на полу и стенах, в углу импортные видеодвойка и музыкальный центр. На окнах-бойницах – красочные жалюзи.

— Как тебе эта хижина, Кара? – спросил Джума, довольно обводя комнату взглядом прищуренных, хитрых черных глаз.

— Шикуешь, хозяин?

— Э-э, Кара! Один раз живем! К чему скупиться на собственные удобства? Это глупо!

— И на безопасность, – добавил Богаев. – Что-то я не видел твоих джигитов в лагере.

— Не заметил? Это хорошо! А они все здесь! В лагере их ровно столько, сколько нужно, остальные на подходах, в засадах. Так что с безопасностью все в порядке! Мои люди контролируют территорию в радиусе десяти километров от базы. А под водопадом и рядом с ним лестница, уводящая на хребет.

— Ты всегда отличался осторожностью и умом, Джума, в отличие от Кулана.

— Не говори о нем! Забудем Бека! Ни его, ни его отрядов больше нет на юге. Здесь хозяин один – я, Джума по прозвищу Бандит!

— Да, хозяин!

Неслышно, потому и неожиданно в комнату вошли две женщины, с ног до головы укутанные во все черное. Они принесли подушки, клеенку. Расстелили скатерть в центре, положив по бокам подушки. Так же тихо вышли, оставив за собой лишь шелест длинных платьев.

— Жены, – коротко объяснил Джума, – две последние, самые молодые, по шестнадцать лет, цветы! Пока держу при себе. И для хозяйства, и для услады тела. Но скоро будет еще одна свадьба! Вот о ней, после того как покушаем, и поговорим. И о свадьбе, и о том, что надо будет сделать после нее. А пока пей чай, Кара.