Ритуал

Тессье Шантель

Вот для чего нужна клятва — для сдержанности. Нужно все обдумать и пережить противника. Измотать их. Не проявлять милосердия. Мы сильнее их.

— Нет. — она трясет бедрами.

— Блядь! — рычу я, прежде чем вонзить зубы в ее бедро и заставить ее вздрогнуть от тихого крика. Мой член так чертовски тверд, что болезненно прижимается к внутренней стороне моих джинсов. Три года я делал то, о чем меня просили. Я не могу нарушить эту клятву сейчас. Мне просто нужно подождать еще немного.

Убрав пальцы, я заменяю их языком и лижу ее влажную киску, заставляя ее стонать. Делаю это снова и закидываю ее ноги себе на плечи, чтобы лучше держать ее извивающееся

тело, пока показываю ей, почему я лучший выбор для нее.

Мэтт возненавидит меня, потому что я собираюсь трахнуть его будущую жену. Она станет моей избранной, и я буду использовать ее так, как она даже не подозревала. Оставлю шрамы, на которые ему придется смотреть каждый день, зная, что когда-то она, блядь, принадлежала мне.

ГЛАВА 10

БЛЕЙКЛИ

— Ты действительно не помнишь? — спрашивает меня Сара, идя по коридору Баррингтон в понедельник утром.

— Нет, — отвечаю я.

Она хмурится, склонив голову набок в раздумье. После долгой паузы произносит:

— Ну, это отстой.

— Правда? А что насчет тебя?

Она качает головой.

— Наверное, мы отлично провели время.

Я смеюсь, когда она улыбается. Я позволила незнакомцу завязать мне глаза и сковать руки за спиной, и даже не уверена, что у нас был секс. Однако помню, как он повалил меня на кровать и опустился на меня. Я, блядь, закричала, или, по крайней мере, закричала в своей голове, когда кончила ему на лицо. Потом, кажется, потеряла сознание.

На следующее утро я проснулась в своей постели, Сара — в своей, а моя машина стояла на парковке нашего жилого комплекса. Наши мобильные телефоны, удостоверения личности и ключи от машины лежали на кухонном столе без объяснения того, как они туда попали. Однако мое нижнее белье отсутствовало, но в остальном я была одета в ту одежду, в которой пришла.

Мы ничего не делали, только лежали на диване, завернувшись в одеяла, ели жирные чизбургеры, пытаясь избавиться от похмелья. Ее тошнило почти весь день, а я чувствовала, что умираю. К счастью, сегодня мы чувствуем себя намного лучше.

— Есть новости от Мэтта? — спрашивает она.

— Еще одно «нет», — рычу я. Однако я помню этого ублюдка и его девушку. Он — главная причина, по которой я вообще позволила незнакомцу дотронуться до себя. Больше злюсь на Мэтта, чем на то, что я, возможно, потеряла девственность и не помню этого. Когда проснулась в своей постели в субботу утром, у меня сильно болело между ног, а на внутренней стороне бедра были следы укусов.

— Он даже не позвонил, чтобы попытаться объясниться? Попросить прощения?

Я покачала головой.

— Вот кусок дерьма, — огрызается она и смягчает голос. — Мне жаль.

— Все в порядке, — знаете, как говорится, лучше узнать это сейчас, чем через пять лет и трое детей спустя.

Мой мобильный телефон звонит в заднем кармане, и я достаю его, чтобы увидеть, что это моя мама.

— Встретимся в классе, — уходя, я отвечаю: — Алло?

— Доброе утро, дорогая. Как дела?

Интересно, звонит ли она, потому что мама Мэтта сообщила ей о нашем разрыве? Они лучшие подруги.

— Отлично, — отвечаю я, пробуя воду.

— Ничего нового не хочешь мне рассказать? — спрашивает она таким голосом, который говорит мне, что она уже что-то знает.

— Нет, — лгу я.

Она тяжело вздыхает.

— Ну, я только что говорила с Кимберли, и она сказала, что слышала, что вы с Мэттом поссорились в прошлые выходные.

— Поссорились? — я фыркаю; эта киска солгала своей матери. — Он изменял мне, мама. Мы расстались. — Почему я должна скрывать,

кто он на самом деле? К тому же, сказать ей сейчас лучше, чем при личной встрече. Она может гоняться за мной из комнаты в комнату, а дом у нас большой. Сейчас я могу рассказать ей о своих чувствах, а потом повесить трубку и пойти заниматься своими делами.

— Ты ведь знаешь, что ни одни отношения не бывают идеальными? — отвечает она.

У меня открывается рот. Я знаю, что она подразумевает не то, что я думаю.

— Ты ведь не серьезно?

— Конечно, серьезно. Я думаю, что мы с твоим отцом дали тебе ложное представление о том, что такое брак.

— Значит, ты считаешь, что я должна мириться с тем, что кто-то неверен? — огрызаюсь я.

— Я думаю, что в браке приходится идти на жертвы…

— Ну, к счастью, я не вышла за него замуж, — перебиваю ее, моя кровь кипит. Я не понимаю, почему злюсь, потому что знала, что она будет такой. Вот почему я боялась рассказать ей о том, что произошло.

— Свадьба все еще в силе, Блейкли, — заявляет она.

Мать хочет, чтобы это было следующим летом, после того как я выпущусь. Они с Кимберли планируют ее уже несколько лет.

— Мама…

— У тебя еще много времени, чтобы все обдумать. Это возможность для тебя.

Я моргнула. Возможность?

— Для чего? — я удивляюсь.

— Увидишь, — она вешает трубку.

Отнимаю трубку от уха и просто смотрю на нее. Что, черт возьми, она имеет в виду? Возможность для чего? Посмотреть, как далеко он зайдет, чтобы загладить свою вину передо мной? Этот ублюдок даже не дал о себе знать. Молчание говорит громче, чем любой подарок, который может сделать мужчина. Если бы он захотел, то бы сделал это и все такое дерьмо. Если женщина просто обратит внимание, мужчина расскажет ей все, что ей нужно знать, даже не сказав ни слова.

Моя мать однажды две недели даже не смотрела в сторону моего отца. После этого он купил ей дом для отдыха — поместье на берегу океана в Саут-Хэмптоне. Она простила его быстрее, чем стопка карт падает от дуновения ветра. Теперь я это понимаю.

Возможность посмотреть, что я могу из него вытянуть. Жаль, что этот ублюдок не может дать мне ничего, что заставило бы меня простить его изменяющую задницу.

Я выключаю телефон, прежде чем положить его обратно в карман, и это чувство снова ползет по моему позвоночнику. Как будто кто-то наблюдает за мной.

Подняв взгляд, я обнаруживаю пару изумрудных глаз. Раят прислонился к дальней стене. Перед ним стоит девушка с короткими светлыми волосами и разговаривает с ним, но он смотрит на меня. Похоже, ему все равно, что я поймала его на том, что он пялится.

Затем, словно не замечая, что я стою здесь, он смотрит на девушку, которая продолжает разговор. Он кивает несколько раз, а затем его губы начинают шевелиться, но я не могу расслышать, о чем они говорят.

Парень толкает меня в плечо, отталкивая в сторону, даже не потрудившись извиниться. Я поворачиваюсь, глядя на все лица, заполнившие зал. Мое дыхание учащается, я думаю о выходных в доме Лордов. Это может быть буквально кто угодно. Не думала об этом в тот вечер, но теперь, когда трезвая, мне стало интересно. Что, если это был Мэтт? Я спросила его, и он сказал «нет», но это не значит, что он сказал правду. Черт, он уже лгал мне. Что еще? Я пытаюсь вспомнить, как звучал его голос, но не могу. Я помню, что он сказал, что Мэтт забыл меня. Он наблюдал за мной. Но, возможно, это был его способ сказать мне, что он покончил со мной. Ему не понравилось, что я уличила его и бросила. Он хотел этой власти.