Ритуальные грехи

Стюарт Энн

Люк улыбнулся мягкой улыбкой, которая выводила Рэйчел из себя.

— Я скажу почему, Рэйчел, хотя ты можешь и не согласиться со мной. Дело в том, что ты не хочешь смириться. Ты не можешь оставить все так, как есть. Ты не хочешь отказаться от нелепой мечты о любящей матери, того, чего никогда не было в твоей жизни. Тебе не хочется расставаться с болью, с деньгами, которые, как ты думаешь, принадлежат тебе одной, и ты не хочешь оставить меня в покое. Я не знаю, чего здесь больше — ненависти или влечения, а может, и того и другого вместе, но ты не в состоянии отвязаться от

меня и продолжать жить дальше своей собственной жизнью.

— А ну-ка, следи за мной!

— С удовольствием. Только не думаю, что ты это сделаешь.

Дальний раскат грома вторил его словам, и в сгустившейся темноте глаза Люка, казалось, светились от переполнявших его чувств.

Стараясь дышать ровно, Рэйчел подумала, что электрические разряды в воздухе — это следствие приближавшейся грозы. Ей казалось, что кожа стала горячей, по ней словно прошлись миллионы иголочек, а по венам бурлящим потоком неслась горячая кровь и приливала к самым неожиданным местам. Руки Люка небрежно лежали на руле, хотя он не делал попытки завести двигатель. Ей бросились в глаза браслеты из терний на его запястьях. У него были изящные, красивые руки. Сильное, мускулистое тело. Ничего удивительного в том, что его последователи были ослеплены его безупречной красотой. И Рэйчел крупно повезло, что ненависть делала ее невосприимчивой к этой красоте.

Буря подобралась ближе, и поднявшийся ветер стал раскачивать поросшие мхом ветки туда и обратно; казалось, будто костлявые руки развевали свой истлевший саван. Стараясь подавить страх, Рэйчел потянулась к дверной ручке, она чувствовала неотвратимость того, что должно было случиться, и все же верила, что Люк ее остановит.

— Я могу кусаться, но это не смертельно, — проворчал он, не двигаясь с места.

Она намертво ухватилась за дверную ручку.

— А я в этом не уверена.

Начался дождь, его струи забарабанили по лобовому стеклу. Впереди фургона сгущалась тьма, но Люк не делал попытки тронуться с места.

— Здесь случаются грандиозные бури, — сказал он в своей раздражающе мягкой манере. — Сильный паводок, который унесет тебя прочь так быстро, что ты не успеешь и глазом моргнуть. Град величиной с мячик для гольфа. Один такой прикончил брата Лероя Пелтнера. Да еще ветер. Он может вырвать деревья с корнем и обрушить их на дома и машины, да так, что от них останется мокрое место.

— Тогда, может, нам лучше выбраться отсюда к чертовой матери, тем более что вокруг одни деревья? — Ее голос предательски задрожал, хотя она старалась говорить спокойным уверенным тоном.

— Во время такой бури безопасного места не найти, — сказал он. — Нужно просто надеяться на удачу. А также на то, что дьявол на твоей стороне.

— А как же Бог?

— Рэйчел, ты не веришь в Бога. Ты не веришь ни в добро, ни в любовь, ни в сострадание, разве не так?

— У меня в жизни их было не так уж много, я не успела составить о них твердого мнения.

— А в дьявола ты веришь?

— Конечно, раз я сижу рядом с ним в машине.

Он рассмеялся тихим волнующим смехом.

— Рэйчел, наверное, пришло время продать мне душу.

— Она не продается.

— Все

продается. Твоя душа взамен на то, что мне удастся вырвать из лап Старейшин. Думаю, мне удастся получить не меньше полмиллиона.

— Взамен на мою душу? Да это же гроши!

— Возможно, — в жутковатом свете грозы на его лице появилось мечтательное выражение. — Тут сзади имеется кровать… Почему бы тебе не отстегнуть ремень безопасности, от которого все равно никакого толку, и не перелезть назад?

Внутри у Рэйчел вдруг все похолодело.

— А мне казалось, тебе нужна моя душа, а вовсе не тело.

— В твоем случае можно рассматривать это как дополнительное условие к сделке.

— Давай кое-что проясним, — сказала Рэйчел, у которой от страха затряслись поджилки. — Ты предлагаешь мне полмиллиона долларов за то, чтобы я с тобой переспала? В этом случае я стану самой высокооплачиваемой шлюхой в мире!

С едва заметной улыбкой Люк наклонился к девушке и отстегнул на ней ремень безопасности.

— Ты даже можешь попасть в Книгу Рекордов Гиннесса. Давай, двигай назад.

Рэйчел не спускала с Люка испуганных глаз. Он находился от нее в опасной близости, значит, придется его слушаться. Она ненавидела его больше всех на свете; она боялась и его самого и той необъяснимой власти, которую он имел над ней. Чем больше она боролась, чем больше бегала от него, тем глубже становился страх. Чтобы освободиться из-под его злых чар, ей нужно было подыграть ему, заставить раскрыть свои карты.

— Ладно, — сказала она.

Она решила стать покладистой и тем самым выбить его из колеи. Она могла не стараться — он привык жестко контролировать свои эмоции, поэтому и виду не подал.

— Ладно, — насмешливо повторил он вслед за ней.

Рэйчел постаралась всмотреться вглубь фургона. Там было черным-черно, а вокруг бушевала и ревела буря.

— Я ничего не вижу.

— Ты сможешь найти путь, — сказал он.

Хотя это и было слабым утешением, но Люк не собирался ей помогать. Если бы он заключил ее в объятия и начал бормотать слова любви, она тут же постаралась бы сбежать. Вместо этого она слезла с черного кожаного сиденья и побрела во тьму. Она чуть было не споткнулась о кровать. Та занимала почетное место в задней части фургона — большая и широкая, со скомканным покрывалом. Люк не спешил присоединиться к Рэйчел, он продолжал сидеть, все также раскинувшись на переднем сидении фургона. Рэйчел стало интересно, нет ли в фургоне боковой дверцы и хватило бы у нее смелости выскочить наружу прямо в объятия разъяренной природы.

Люк слишком хорошо ее знал. С переднего сидения донесся его насмешливый голос:

— Не заставляй меня бегать за тобой среди бури.

— К чему утруждать себя?

— Жаль, если тебя сожрет крокодил.

В задней части фургона было недостаточно места, чтобы стоять, поэтому Рэйчел уселась на кровать. Сняв футболку, она начала складывать ее со скрупулезной дотошностью. Затем она скинула кроссовки и стянула с себя джинсы, сложив их столь же аккуратно. Потянувшись за спину, чтобы расстегнуть лифчик, Рэйчел вдруг остановилась.