РО (о загадочной судьбе Роберта Бартини)
Шрифт:
Солнце — энергоинформационное сердце нашей планетной системы. Управляющий центр. Он материализует и отслеживает все объекты и процессы — «и дольней лозы прозябанье, и гад морских подводный ход». Мы увязнем в дебрях метафор, если попытаемся словами передать суть этого механизма связи всего со всем. Нет слов, нет понятий… Ясно только, что Солнце не «питает» каждый предмет в отдельности — в шестимерной Вселенной нет отдельных предметов. Любая вещь — лишь микроскопический участок гигантской голограммы этой вещи: что-то вроде платоновской идеи. Но эти «идеи» — тоже кусочки голограмм. Чем «выше» — тем меньше образов, тем они обобщеннее. На самом верху — призрачная геометрия чистых форм и цветов, вернее — хронометрия: нет ничего, кроме времени!
Голографический фрактал Вселенной.
«Работой Солнца» называли древние алхимики трансмутацию человеческого сердца, восхождение к пониманию и овладеванию его высшими функциями. Бартини утверждал, что «тонкая» структура сердца подобна солнечной: это излучатель полей, мощный и компактный концентратор психической энергии. «Зеркальце». Энергоинформационный поток — та самая психическая энергия, о которой сегодня говорят провидцы и шарлатаны. «Пожелать всем сердцем» — значит уподобиться Солнцу: сфокусировать поток на желаемом предмете и направить ход событий в нужное русло. Это несложно: мы делаем это каждый день. Наш мир — среднее арифметическое наших желаний. Но есть люди, владеющие своим сердцем в совершенстве — сознательно или бессознательно. Они подчиняют себе народы и обстоятельства, вмешиваются в процессы, которые зачастую выше их понимания. Неудивительно, что чудеса совпадений, вещих снов и реализации желаний всегда сопровождают человека, посвятившего свою жизнь служению Идее. «Главное — найти свою Идею!» — говорил Бартини, и слушатели важно кивали: это им было понятно…
Странно: в домашней библиотеке «непонятого гения советской авиации» совсем мало книг по аэродинамике и самолетостроению…
— А Бартини никогда и не был конструктором! — подтвердил М. Гурьянов, работавший с ним над проектом реактивной амфибии. Той самой, которая стоит без крыльев в Монино. Забавное совпадение — настольная модель последнего варианта этого самолета лежит у него на шкафу — и тоже без крыльев!
— Внучок поработал! — объяснил Гурьянов. — Что же касается Бартини… Он совершенно не знал сопромат, не умел рассчитать даже самый простейший узел. Говорил, что закончил политехнический институт в Милане — и не умел чертить! Зато был знаком с огромным множеством вещей за пределами специальности — литература, живопись, история… Великолепно играл на пианино, владел кучей языков. Бартиниевские машины — действительно, отличные! — но он их никогда не рассчитывал. Считали и чертили другие люди. Бартини — видел. Понимаете?.. Сядет, глаза закроет — проходит час, другой… Потом берет карандаш и рисует. Вот рисовал он превосходно!..
…Знакомый физик, которому я дал почитать бартиниевскую публикацию по константам шестимерной Вселенной, споткнулся на первой же странице: «Позвольте, но… здесь же пропущено начало! А как он получил этот результат?!».
«Гений похож на сумасшедшего: оба делают выводы на основе недостаточных данных», — заметил русский психолог Петр Карпов.
…Не получив технического образования, человек отважно предлагает свои услуги правительству другой страны. Его военные изобретения явно опережают время. Но даже то, что удается построить, говорит о таланте незаурядном. Тем не менее, дело, которому он обещает посвятить жизнь, идет из рук вон плохо. Отвлекают бесконечные научные идеи — настолько «безумные», что их понимают всего несколько человек. Он пытается реализовать некоторые побочные эффекты своей теории — всегда неудачно. Не позволяет общий уровень технологии. А также увлечение все новыми и новыми идеями. Гений умирает, скрыв свои работы на долгие годы…
Не напоминает ли это некую судьбу, изученную, казалось бы, до хрестоматийного глянца?
…Знаменитое письмо Леонардо миланскому правителю Лодовико Моро: перечисление военных изобретений, которые он, Леонардо, готов «в подходящее время успешно осуществить». Ниже — перечень: новые системы орудий, разрывные снаряды, военно-морские средства, новые способы разрушения крепостей, бронированные самоходные артиллерийские повозки — прообраз танков… «И другие средства удивительной эффективности, никогда ранее не употреблявшиеся», — скромно завершает Леонардо этот смертоносный список. Напоследок — о своих познаниях в сооружении каналов, в архитектуре, скульптуре и живописи.
Биограф
Верно. Но в XV веке этому негде было научиться! Хоть и не сделал он почти ничего из того, что предлагал, кроме нескольких десятков небрежных набросков в записных книжках — но даже они изумляют своей очевидной преждевременностью!
И конечно, все биографы итальянского гения, начиная с Вазари, отмечали его поразительную способность бросать любое дело на полпути, чтобы забыть о нем навсегда. Количество леонардовской «незавершенки» подавляло его жизнеописателей, и мало кто мог удержаться от упреков. Словно отвечая им, философ Л. Баткин пишет: «Его самоуверенность слишком грандиозна, чтобы мы могли считать ее самоуверенностью. Во многом как раз благодаря разбросанности и незавершенности замыслов, творчество Леонардо с замечательной законченностью достигло особого, не совсем запланированного результата».
Леонардо шифрует свои изобретения и умирает. Бартини просит запаять бумаги в цинковый ящик.
Д. Соболев, «Рождение самолета»: «При разработке этих летательных аппаратов Леонардо выдвинул ряд замечательных конструктивных идей — фюзеляж в виде лодки, управляемое хвостовое оперение, убираемое шасси…»
В. Шавров: «Бартини впервые у нас предложил убирать шасси полностью».
И так далее…
Очень важно понять это место из бартиниевских рассуждений — о единстве однородных вещей. Есть я. И всегда есть целый ряд моих «одномоментно» существующих вариантов — в смежных мирах. Каждый из этих «поперечных» рядов — тоже чья-то судьба. Похоже на ткань: нить уточная и нить основы. Но есть еще жизни «по вертикали»! Все это едино и существует «одновременно» — равно как мое прошлое и будущее. С точки зрения этого единого, Бартини и Леонардо — один и тот же человек. Совершенно так же, как я — вчера, сегодня и, даст Бог, завтра — для себя и окружающих остаюсь одной и той же личностью. А почему, собственно? Что общего у ребенка, юноши и старика? Клетки успели обновиться десятки раз — физически это совершенно разные объекты! Тем не менее все прекрасно осознают их единостъ.
Может быть, Бартини и Леонардо — «параллельные» варианты одной судьбы, одного человека? Отсюда — поразительная схожесть биографий двух гениев, разделенных пятью веками…
Гермес Триждывеличайший учил: «Подобное притягивает подобное». Роберт Бартини добавил: «Потому что все подобное — едино».
Почти невозможно представить: все книги — одна Книга. Это знали древние гностики, учившие о «Птице, которая все птицы сразу». Платон чуть приоткрыл тайное учение, говоря о том, что где-то собраны архетипы всех вещей — идеальные образы хитона, стола, триеры, амфоры, быка…
…Все люди — один Человек. Он непостижимо реален. Тейяр де Шарден назвал его ноосферой. Ноосферы всех звезд и планет — Разум Вселенной?
«Око, которым я вижу Бога — то же самое око, которым Бог зрит меня».
ГЛАВА XXIV
«Цепь» — автобиографична? В маленьком Ромео — Ро, как звали его домашние — без труда узнается «баронет» Роберто. Но совершенно очевидно то, что Бартини никогда не воспитывался в аристократической семье: в повести прислуга упорно титулует баронета «вашим благородием» вместо «ваша светлость»!
«Ро» — буквенный эквивалент числа 19. 19 = 1+9 = 10. Декада, Божественное Число — источник всех вещей, символ познания, «духовного золота» и Философского Камня. День рождения Бартини — 14 мая. Четырнадцатый день пятого месяца. 14+5=19! Последняя операция: 1+9=10. Декада!
А теперь — внимание! «Истребитель 2зет» — литературную «невидимку» С. Беляева — можно записать так, как это было принято: «И-2 зет». «И» — это число «10», «зет» — «7», плюс 2, всего — 19.
Похоже, в этой истории нет места случайным совпадениям. Гриновский Друд — человек, который умел летать и которого за это убили — его цирковое имя «Человек Двойной Звезды». Любопытно — все авиационные проекты Бартини имели следующую буквенную индексацию: С, Т, А, Р, Е.