Робер Сюркуф
Шрифт:
— Ты тоже вступаешь в военный флот? — осведомился Эрвийяр.
— Нет, я возвращаюсь в Индию.
— Тогда я иду с тобой. Не нужен мне их фрегат!
— Все уже решено. Император высочайше соизволил собственноручно выплатить мне наши призовые деньги. Посмотри, сколько их!
Наполеон и в самом
— Твой дела тоже обстоят не худо, парусный мастер, — протянул ему руку Сюркуф. — Ты сможешь вернуться домой, император намерен поддержать твое ходатайство.
Немец прослезился от радости.
— Сегодня мне пришлось выдержать сражение между честолюбием и верностью, — признался Сюркуф. — Император не пойдет в Англию. Я полагаю, что он перенацелит свои планы на Австрию и Россию. Мне предложили командовать эскадрой в Средиземном море, но я отказался, потому что признаю врагом только Англию и не буду сражаться против других держав.
— Наверное, он разгневался на тебя? — спросил Эрвийяр.
— Нет, напротив, попрощался со мной весьма милостиво. Наполеон — это блестящий ум, колоссальная одаренность, военный гений, но он погибнет, потому что путь для достижения своей цели выбрал неверный.
На другой день дядюшка Кардитон снова едва успевал переводить дыхание от распиравшей его гордости: подъехало несколько экипажей, из которых вышли господа в роскошных мундирах. Они велели проводить их к Сюркуфу, а полчаса спустя дядюшка Кардитон, захлебываясь от восторга, рассказывал всем своим гостям о том, что капитану Сюркуфу вручили от имени императора крест Почетного легиона и сверкающую драгоценными
А неделю спустя Сюркуф прибыл в Брест. Ему удалось провести англичан и выйти в море на «Соколе». Берт Эрвийяр провожал его только до Бреста. Он уступил настояниям своего прежнего капитана и принял командование фрегатом. Парусный мастер Хольмерс оставался еще некоторое время в Париже у дядюшки Кардитона, пока не получил разрешения вернуться на родину. Сюркуф позаботился и о дальнейшем его безбедном житье.
В июле 1815 года звезда Наполеона окончательно закатилась. На корабле «Беллерофонт» его как пленника доставили в Англию. В Канале [51] он впервые увидел идущее им навстречу паровое судно. Обернувшись к стоящему рядом Манселону, Наполеон печально сказал:
51
Канал (The Channel) — английское название пролива Ла-Манш.
— Выпроваживая Фултона из Тюильри, я выпустил из рук своих императорскую корону.
И на Святой Елене, покинутый всем миром и беспрестанно горько обижаемый английским губернатором Гудоном Лоу, стоя однажды на скале и устремив взгляд на север, за море, он положил руку на плечо верному Бертрану и сказал, тяжело вздохнув:
— Да, Робер Сюркуф оказался прав. Единственным моим врагом была Англия. Этот отважный каперский капитан знал правильный путь к победе и счастью. Прощай, моя милая Франция!