Роберт Маккаммон. Рассказы
Шрифт:
С этими словами он подбросил Мэтью вверх и швырнул за ворота.
Мэтью опасался, что налетит прямо на пики, но удачно зацепился за одну из них полой пальто и повис, безвольно покачиваясь из стороны в сторону. Чтобы опуститься на землю, пришлось сначала выпутаться из рукавов.
Затем он отвязал Сьюви и удержал её, чтобы подняться в седло, потому что благородная кобыла — умное животное — была готова ускакать прочь как можно скорее. Она и впрямь понесла диким галопом прочь от этого нарыва на теле земли.
Мэтью казалось, что ад действительно гонится
Но Мардо был прав: что бы ни происходило, все было кончено.
Глава шестая
Порывы холодного ветра неистово хлестали его по лицу. Мимо проносились редкие блики лунного света. Мэтью наклонился вперёд и позволил Сьюви лететь сквозь ночь, и она была ему за это благодарна.
То, что предполагало стать для них со Сьюви легкой прогулкой, теперь походило на бешеную гонку на выживание, и лишь в опасных участках лошадь переходила на легкую рысь. Мэтью опасался, что загонит свою кобылу до смерти: когда миновало несколько миль, она вспотела и тяжело задышала. Он боялся, что она рухнет замертво прямо под седоком, но Сьюви упорно мчалась вперёд, пока, наконец, не пошатнулась. Мэтью боролся с поводьями, чтобы постараться не дать лошади угробить их обоих.
Каким-то чудом Сьюви удалось удержать равновесие и вскоре снова перейти на галоп, хотя пару раз она фыркнула и в замешательстве повернулась к Мэтью.
— Тише, тише, — протянул он, хотя и знал, что рано успокаивать лошадь. Они все ещё слишком далеко от Бостонского почтового тракта и слишком близко к месту демонической резни.
Они все мчались и мчались сквозь ночь. Когда Сьюви все же перешла на шаг — вдали от речных утесов — Мэтью спешился, осторожно удерживая поводья, и позволил Сьюви напиться из ручья. Он уже знал, что эту воду пьют его лесные знакомцы, поэтому решился попить и сам. Отдых длился с четверть часа, после чего Мэтью снова забрался в седло и пустился в путь. Сьюви натягивала поводья, а он чуть придерживал её, пока она не перешла на легкую рысь. Мэтью все ещё опасался, что сердце лошади может отказать из-за гонки, которую ей пришлось выдержать. Однако в том, чтобы больше не делать передышек этой ночью, они со Сьюви были солидарны.
Миновав повешенного, которого Мэтью не заметил, пока солома не поскребла его по плечу, он вскоре услышал далекий вой из леса. Два протяжных и один короткий. Два зова — один ответ. Сьюви вздрогнула, услышав этот звук, и Мэтью пришлось обуздать её. Он подумал, что если ему удастся вернуться домой, он расцелует каждую пылинку в своей коморке и купит Сьюви золотые подковы. Если же он не доберется…
— Нет, мы выберемся, — заверил он лошадь, ибо других собеседников у него не было. — Да. Выберемся. Вернемся живыми. И да поможет нам Бог.
Вой стих. Мэтью сумел убедить Сьюви перейти с рыси на шаг. Замедление не нравилось ни ему, ни самой кобыле, но мертвая лошадь в нынешней ситуации равнялась мертвому человеку. Некоторое время — около часа — они поддерживали прежний темп, пока глубоко в горле Сьюви не родилось странное ворчание. Миг спустя она сильно вздрогнула, и Мэтью почувствовал, что её тело начинает оседать.
Он знал, что ад придет за ним. Ему не нужно было оборачиваться через плечо, он понимал,
Мэтью вытащил пистолет, поднял его и ощутил на лице испарину.
Он уже слышал, как кто-то крадется к нему из леса. Нужно было быть готовым столкнуться с опасностью лицом к лицу прямо сейчас.
И внезапно Сьюви понесла.
Испуг придал ей сил, и Мэтью с трудом удержался в седле. Поводья вылетели у него из рук, и Сьюви помчалась быстрее, хотя Мэтью уже и не верил, что ей это по силам. У неё вот-вот могло не выдержать сердце или подкоситься ноги. Титаническим усилием удержавшись в седле, Мэтью обхватил Сьюви за шею… а затем совершил ошибку и оглянулся через плечо.
От страха лицо превратилось в жуткую гримасу. Зубы сжались с такой силой, что едва не раскрошились друг о друга. Из леса вырвалась массивная фигура какого-то неизведанного зверя и с ужасающей скоростью помчалась за добычей. Мэтью попытался выстрелить наудачу, не прицеливаясь, и, разумеется, промахнулся. Когда дым рассеялся, тварь оказалась намного ближе, чем раньше.
— Вперед, вперёд, вперёд! — закричал Мэтью, хотя Сьюви и так была на переделе. Монстр настиг их и впился Сьюви в бедро. Пара секунд — и тварь взберется по спине лошади, достанет наездника и раздерет его на части.
Не задумываясь, Мэтью попросту замахнулся пистолетом и ударил наотмашь, заставив тварь качнуться и соскочить на землю. Он успел заметить, какой длины у неё когти, и прийти в ещё больший ужас. Теперь — даже в темноте — Мэтью видел, как монстр напрягается, готовясь к новому рывку. Насколько это было возможно, Мэтью постарался повернуться и приготовился изо всех сил пнуть зверя в полете, чтобы сбросить его сразу, как он вскочит на лошадь.
Сейчас… ещё немного… сейчас…
Пламя прорезало ночь с другой стороны леса. Пылающая стрела угодила в бок зверя, и существо согнулось от боли, передние лапы взметнулись вверх. Вторая горящая стрела… промахнулась. Третья — угодила в шею твари, и в свете огня Мэтью сразу заметил, что этот зверь седой, а его уродливые глаза напоминали два пистолетных дула. В следующий миг тварь развернулась и в прыжке — при других обстоятельствах Мэтью мог бы отметить его грациозность — без единого звука скрылась в лесу.
И пропала.
Из леса вдруг выбежала другая фигура и бросилась на дорогу, словно норовя угодить под копыта Сьюви. Мэтью снова ощутил ужас, не сразу поняв, что у этой фигуры на голове перья, а одета она в сшитые между собой одеяла.
Индеец умудрился поймать поводья Сьюви и даже заставить её остановиться. Лошадь попыталась встать на дыбы, но потерпела неудачу и начала лягаться, как разъяренный мул. Тем не менее, вскоре она немного успокоилась, чтобы Мэтью мог снова взять в руки поводья. Несколько раз ему пришлось приложить усилия, чтобы удержаться, потому что Сьюви недовольно дернулась. Совершенно измученная, она вздрогнула, фыркнула и зубами вырвала одно из перьев из головы индейца, и лишь после этого, наконец, угомонилась. Голова её склонилась, и она, казалось, погрузилась в долгожданный сон.