Робин
Шрифт:
И опять какой-то злой демон овладел моим языком.
— А ты загляни в свою комнату. Может, уже не осталось ни одной целой куклы.
Поль набычившись пошёл на меня, но я перемахнул через решётку и сел рядом с Рваным. Уж он-то не изводил меня пустыми придирками. Поль и Энн посмотрели на меня и ушли в дом, причём Энн что-то страстно доказывала брату, наверное, мою безнадёжную испорченность.
Лучше не вспоминать, как провёл я время до обеда. Я уверял себя, что имею полное право отомстить за себя, а меня грызло раскаяние. И зачем
Энн была очень славной девочкой. Когда, устав от борьбы со своей совестью, я ушёл в дом, она подошла ко мне и за что-то попросила прощения.
— Ты не сердись на меня, Робин, — убеждала она. — Я уверена, что это был не ты. Я не знаю, кто, но убеждена, что не ты. Только пообещай мне, что не подашь виду, что тебе всё известно. Может, ты и не глупый мальчик, хоть не хочешь учиться, но ты ничего не знаешь. Ах, ты ничего не понимаешь!
Когда она начала говорить, я видел перед собой живую куклу, но к концу речи кукла исчезла и передо мной стояла очень серьёзная девочка, старательно скрывающая тайную заботу или даже горе.
— Ладно, — согласился я.
Энн хотела ещё что-то сказать, но появился мистер Эдвард и позвал меня с собой. Вновь мы сидели в библиотеке.
— Робин, мисс Кларк пожаловалась мне, что кто-то рылся в её вещах.
Недавно я решил, что козни Сэма обернутся мщением за нанесённое мне оскорбление, но сейчас проклинал пакостного поварёнка.
— Что-нибудь пропало? — спросил я.
— Нет.
— Разве у неё нет ничего такого, что можно стащить?
Мистер Эдвард заговорил очень мягко.
— Робин, я понимаю, что ты обижен на моего брата, но эта бедная женщина не виновата в его поступке. К тебе она относилась хорошо.
Не знаю, что бы я ответил, если бы он меня ругал, но сочувственный тон вызвал во мне почти ненависть.
— А теперь относится плохо, да?
Я думал, что он меня сейчас же выгонит из дома, но он лишь кротко сказал, что я могу вернуться к Энн, и я понял, что, даже если я подожгу дом, он всё равно будет удерживать меня здесь.
К Энн я не пошёл, а скрылся в своей комнате и до обеда ломал голову над странностями мистера Эдварда. Кому он хотел досадить моим присутствием? Неужели брату?
На обед меня позвала Фанни. Она была растерянна и молчалива, а я ничего не мог ей сказать.
— Не губи себе жизнь, Робин, — только и произнесла она, провожая меня.
Мою жизнь губил не я, а чёртов поварёнок.
— Мистер Эдвард, — торжественно объявил дворецкий, выступая вперёд, и все взоры обратились на него, — из кабинета вашего деда был вынесен старинный меч и оставлен на полу у самой лестницы. Я ушиб об него ногу и едва не упал.
— Роберт, это сделал ты? — строго спросила леди Кэтрин, и её глаза приобрели естественное недоброе выражение. — Кто тебе позволил туда заходить?
— Люди, видно, сильно измельчали, — заявил я, глядя на мистера Эдварда.
— Из
— Прежние рыцари привычно владели этим оружием, а для теперешних дворецких меч оказался камнем преткновения, о который можно лишь расшибить ногу.
Мистер Чарльз рассмеялся, а мистер Эдвард без всякой связи с моими словами заявил, что оставляет меня без обеда и чтобы я отправлялся в свою комнату.
Знать бы заранее, что в этом доме имеется старинное оружие, я бы не упустил случая его осмотреть и даже потрогать.
Без обеда я не остался, потому что Фанни принесла мне поднос в комнату и сказала, что мистер Эдвард переменил решение, но не позволяет мне выйти к общему столу.
— Крику там много? — спросил я, усмехаясь, так как был уверен, что мистер Эдвард побоялся, что из-за его крутых мер я сбегу из дома.
— Зачем ты это сделал? — спросила Фанни.
Как же мне не хотелось ей врать! Но я был убеждён, что, услышав от меня правду, она сейчас же постарается довести это до сведения хозяев, чтобы мне помочь.
— Ни за чем.
— И куклу тоже ты изувечил?
Я поглядел на неё. Она ждала, затаив дыхание, словно мой ответ был для неё очень важен. Она и вчера беспокоилась из-за этой бесовской куклы.
— Будущее покажет, — ответил я.
— Тебя словно подменили, мальчик, — с грустью сказала Фанни, уходя.
Я поставил себя в очень неприятное положение. Сэм строил всякие пакости, а я молчал или напрямую брал его вину на себя, чтобы досадить семейству, а главным образом, вывести из себя мистера Эдварда. Если бы ещё это доставляло мне удовольствие. Так нет же, на душе было тягостно, а обида на мистера Чарльза, а заодно на всех остальных не проходила.
— Что ты наделал, Робин! Зачем? — страдальчески воскликнула Фанни, вбегая ко мне.
Мне стало страшно.
— А что я сделал? Фанни, что случилось?
Девушка пригляделась ко мне.
— Ты не знаешь?
— Кто-нибудь покалечился или насмерть разбился?
Фанни покачала головой.
— Нет.
— А что же случилось? Ты вся белая, как эта бумага.
Взгляд, брошенный на Робин Гуда, на этот раз не принёс мне утешения.
— Подарок молодого хозяина мистеру Полю, костюм для верховой езды, весь изрезан. В клочки. Погляди мне в глаза, Робин.
Кажется, она всё ещё сомневалась, чьих рук это дело.
— Зачем мне смотреть тебе в глаза? Я и без того скажу, что это сделал я.
— Мистер Чарльз уверен, что ты ему мстишь, — упавшим голосом проговорила Фанни.
Я не ответил, вышел за дверь и направился в сторону возбуждённых голосов. Мне хотелось убедиться, что мистер Эдвард и на этот раз не позволит мне покинуть дом. Может быть, я делал ошибку и подготавливал себе путь прямо в лапы Громилы, но у меня была такая смута в мыслях и на душе, что я об этом почти не думал. К тому же, когда находишься в безопасности, осторожность обычно исчезает.