Робинзоны из Бомбея
Шрифт:
— Бегите! Бегите!
Бубуль тоже хотел крикнуть — предупредить Дханая, но было уже поздно: ему накрыли мешком голову…
Дханай подходил с тыла. Его путь был самым длинным, он задержался, и, когда раздался крик Джонти, он не успел еще достичь стены здания.
Первым его желанием было вскочить и броситься бежать, но он сдержался. С бьющимся сердцем, с трудом сдерживая дыхание, мальчик лежал, мысли, как искры, метались в голове.
«Что делать?»
Внезапно в десятке шагов от себя в тени здания он различил темную человеческую фигуру. Заметив
Дханай уже держал в руках второй кирпич, когда из-за стены здания бесшумно вынырнула другая фигура. Щелкнула кнопка электрического фонаря — яркий сноп света вырвал из темноты распростертую на земле фигуру и метнулся в сторону кустов. Не раздумывая, мальчик бросил кирпич в бандита с фонарем, вложив в бросок все свои силы. Человек застонал, скорчился и рухнул на землю. Фонарь выпал у него из рук и погас.
Раздумывать было некогда. Помочь друзьям он уже ничем не мог.
Теперь самое лучшее — это мчаться в деревню за подмогой. Метнувшись к зарослям, он юркнул в кусты. За его спиной, у бунгало, слышались разъяренные голоса. Он бежал, как ящерица, скользя между кустами.
Однако когда он достиг места, где оставил слона, то не увидел Махони. В черных неподвижных деревьях не было видно ни одного серого пятна. Мальчик сунул палец в рот, прижал язык и тихонько свистнул. Тотчас одна из черных теней, которую он принимал за деревья, разделилась, и большой слон, мягко ступая, приблизился к нему.
— Дор, Махони, дор! — крикнул мальчик, и слон, сразу же перейдя на рысь, двинулся через кусты к дороге.
Между тем в бунгало шел военный совет. Шестеро браконьеров окружили Фукана. На полу лежали связанные близнецы. Их головы были закрыты мешками.
— Это ты во всем виноват, Фукан! — сказал предводитель шайки, обращаясь к егерю. — Это тебя выследили щенки.
— Замолчи! Охотятся за всеми, — огрызнулся егерь.
— Что делать, Муния? — спросил один из браконьеров. — Третий мальчишка исчез. У него есть слон, он может привести охрану.
— Слона надо перехватить. Он не уйдет от машины, — сказал Фукан.
Браконьеры спустились вниз на дорогу. Двое из них тащили волоком близнецов. Фукан завел джип, на котором приехал, и машина, виляя из стороны в сторону, тронулась по разбитой, заросшей дороге.
Фукан знал ее лучше Дханая — он срезал большой кусок и достиг окраины деревни раньше, чем там оказался слон.
Оставив джип в кустах, шайка расположилась в засаде. Едва автомобильный мотор заглох, в лесу снова воцарилась тишина.
Бубуль и Джонти лежали связанные на дне автомобиля.
«Надо что-то предпринять! Надо освободиться от веревок!» — лихорадочно думал каждый из них. Судьба Дханая была им неизвестна. «Может быть, он уже погиб…» Автомобиль на минуту остановился.
И тут Джонти почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в спину. Складной нож! Как он мог забыть про него!
Он повернулся и стал медленно, вращая головой, освобождаться от мешка. «Сбросить мешок, выплюнуть тряпку изо рта, а потом зубами разорвать рубашку Бубуля, взять нож в зубы и начать резать веревки».
Вторая половина ночи
Полночь для госпожи Неог ознаменовалась телефонным звонком.
Голос мужа в телефонной трубке был резок и нетерпелив.
— В чем дело? Пришлось поднимать телефониста… Ты разыскиваешь меня?
— Да. Приходили твои мальчики, и они сказали…
Она коротко передала содержание их беседы.
— Та-ак… Девять часов уже прошло. Я опоздал. Ты никому не говорила о вашем разговоре?
— Только Фукану. Я так волнуюсь.
— Фукан предпримет все нужное.
Но женщина по-прежнему чувствовала какое-то беспокойство.
— Послушай, я умоляю тебя, выезжай немедленно. Я не знаю, что они затеяли. Эти истории с носорогами не выходят у меня из головы.
«Носороги и браконьеры». Неог и сам чувствовал, что спокойствие его неоправданно.
— Хорошо. Выезжаю тотчас. Через два часа буду.
— Спасибо. Я была уверена, что ты сделаешь именно так.
После телефонного разговора госпожа Неог попробовала прилечь, но сон так и не пришел к ней.
А в это время Махони торопливо трусила по дороге, то и дело она вытягивала вперед хобот и принюхивалась. У слонов очень хороший нюх, и они порой больше доверяют обонянию, чем зрению или слуху.
Дханай напряженно всматривался в тени по сторонам. Однажды ему послышался впереди шум автомобильного мотора. Вдруг Махони остановилась.
— В чем дело, э? — Дханай легонько подтолкнул слониху, но та заупрямилась.
И тут Дханай скорее угадал, чем увидел, что из кустов впереди вылетел по направлению к нему какой-то блестящий предмет. Мальчик упал на спину слона, но, падая, увидел, как два силуэта отделились от кустов и приближаются к ним.
Блестящий предмет со свистом пронесся над его головой и вонзился в ствол дерева.
— Дор, Махони, дор!
Слон вздрогнул и, поняв, что команда седока правильная, бросился вперед. Одного из людей, стоявших на пути, он отбросил, второй отскочил сам. Махони устремилась размашистой рысью по направлению к деревне. Над самым ее ухом просвистел второй нож, слегка задев Махони. Хотя у бандитов были ружья, они не стреляли, видимо боясь поднимать шум.
Впереди заурчал автомобильный мотор. Почувствовав, как задрожал мальчик, Махони сама свернула с дороги, углубилась в заросли слоновой травы и, пробив ее, вышла на туристскую тропу, ведущую в самую глубь Казиранги.