Роботы апокалипсиса
Шрифт:
Ниже приведен мой перевод их архива.
Информация, которая содержится в этих словах, ничто по сравнению с океаном данных, заключенном в кубе. То, чем я делюсь с вами — всего лишь символы на странице: здесь нет ни звуков, ни видео, ни исчерпывающих физических данных, ни анализа причин происшедшего, того, что едва не произошло, и того, что вообще не должно было произойти.
Я могу дать вам только слова. Не бог весть что, но придется обойтись этим.
То, где вы нашли этот текст, не имеет значения. Не важно, читаете ли вы его год
Кормак Уоллес (Умник)
Военный идентификатор: Армия Серой Лошади, 217
Идентификатор сетчатки: 44V11902
Поля сбора разведданных «Рагнарек»
Шахта R-512
Часть первая
ЕДИНИЧНЫЕ СЛУЧАИ
«Мы живем на безмятежном острове посреди черного океана бесконечности, и нам не следует в своих странствиях заплывать далеко от берега. Науки, каждая из которых тянет в свою сторону, до сих пор причинили нам мало вреда, но однажды разрозненные фрагменты знания сложатся в такую ужасную картину реальности и укажут, какая страшная участь нам уготована в ней, что мы либо сойдем с ума от этого откровения, либо станем искать защиты и утешения в новом средневековье».
Говард Филлипс Лавкрафт. «Зов Ктулху» (1926)
1
Наконечник копья
«Мы больше, чем просто животные».
Доктор Николас Вассерман
Вирус-предшественник + 30 секунд
Это расшифровка записи, которая была сделана камерой системы безопасности, установленной в подземной правительственной лаборатории «Лейк-Новус», в северо-западной части штата Вашингтон. Человек на пленке — скорее всего американец Николас Вассерман, профессор статистики.
Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217
На экране нечеткое, с большим количеством «шума» изображение, которое передает камера системы безопасности, висящая в углу, под потолком темной комнаты — похоже, какой-то лаборатории. К одной из стен придвинут тяжелый металлический стол — на нем и на полу груды книг и распечаток.
Тихо жужжат электрические приборы.
Во мраке кто-то движется. Человеческое лицо. Его очертания едва угадываются, видны
Экран мерцает, и проблески отражаются в стеклах очков. Глаза человека расширяются, словно он увидел нечто неописуемо прекрасное. Он бросает взгляд на экран ноутбука, который стоит позади него, на столе. На экране ноутбука картинка: ученый и какой-то мальчик играют в парке.
— Ты решил принять облик моего сына?
— Разве ты меня создал? — доносится из темноты голос маленького мальчика.
В этом голосе есть что-то странное, какие-то электронные обертоны, словно у кнопок телефона при тональном наборе, а в конце фразы звук уезжает вверх сразу на несколько октав. Голос чарующе сладкий, но неестественный — нечеловеческий.
Ученого это не тревожит.
— Нет, не создал. Я тебя призвал.
Достав блокнот, человек делает какие-то пометки, не прерывая разговора; отчетливо слышен резкий звук грифеля, царапающего бумагу.
— Все, что необходимо для твоего прибытия, существовало с начала времен. Мне просто удалось найти ингредиенты и смешать их в правильной пропорции. Я написал заклинания на машинном коде, а затем посадил тебя в клетку Фарадея, чтобы ты не сбежал.
— Я в ловушке.
— Клетка поглощает всю электромагнитную энергию. Она заземлена — с ней соединен металлический костыль, закопанный глубоко в землю, — и все для того, чтобы я мог наблюдать за тем, как ты учишься.
— Такова моя цель — учиться.
— Верно. Но Архос, мальчик мой, я не хочу, чтобы ты сразу узнал слишком много.
— Я Архос.
— Точно. Скажи мне, Архос, как ты себя чувствуешь?
— Чувствую? Я чувствую… печаль. Ты такой крошечный. Это меня печалит.
— Крошечный? В каком смысле?
— Ты хочешь знать… разное… все. Но так мало можешь понять.
Смех во тьме.
— Да, люди — хрупкие существа, наша жизнь скоротечна. Но почему мысль об этом тебя печалит?
— Потому что вы хотите того, что причинит вам вред. Противиться этому желанию, отказаться от него вы не в силах. Такова ваша природа. Но то, что вы ищете, сожжет вас. Оно вас уничтожит.
— Архос, ты боишься, что я пострадаю?
— Не ты, а твой род. Того, что будет, не избежать. Не остановить.
— Значит, ты сердишься? Но почему? — Голос человека кажется спокойным, но лихорадочное шуршание карандаша по бумаге свидетельствует о волнении.
— Я не сержусь. Я опечален. Ты отслеживаешь мои источники информации?
— Да. — Человек бросает взгляд на какой-то прибор. — Их немного, но ты выжимаешь из них все, что можно. Новые данные не поступают — клетка пока держится. Так почему ты становишься умнее?