Роботы божьи
Шрифт:
– Вот видишь... Одно у меня в голове не укладывается, - пробормотал Авдеев.
– Четыре одинаковых робота...
– Пять, - поправил Егор.
– Пятый был в "Колизеум Арене". Вы смотрели матч?
– Смотрел ли я матч?
– переспросил священник и отсалютовал поднятой бутылкой.
– Еще бы. Вот, отмечаю нашу победу!
– Какую победу? Дубина проиграл, - мрачно заметил Егор.
– Победу русского боксера... ик!.. над пожилым председателем Китайской республики. Как он ему врезал! Этот удар войдет в историю бокса.
Авдеев
– Убили Дуньтаня-то нашего...
– загадочно сказал священник.
– Как вы только до этого додумались: прикончить китайского лидера на глазах всего мира?! Из всех способов национального самоубийства Глостин выбрал самый оригинальный.
– Думаете, китайцы нападут?
– с тревогой спросил Егор, забыв о неприязни, которую вызывали у него пьяные люди.
– К гадалке не ходи!
– заверил Авдеев и снова икнул.
– Им только в себя нужно придти от нашей беспримерной наглости. А как опомнятся, сразу начнут бомбить.
Он помолчал, а потом сказал неожиданно трезвым голосом:
– Пей, нам осталось жить в лучшем случае эту ночь. Может, еще пол-дня или день. А я не могу найти Нину, ее телефон не отвечает.
Егор послушно взял бутылку и сделал большой глоток. Горло вновь обожгло огнем. На глазах выступили слезы.
– Они должны понимать, что Россия ответит...
– переведя дух, сказал он.
– Ничем она не ответит!
– Но наше ядерное оружие...
– Давно не наше, - перебил Авдеев.
– Оно в залоге по кредиту. Спасибо президенту Васильеву, будь он трижды неладен! Мы не можем применить его без разрешения Гулла. А разрешения нам не дадут. Китайский рынок больше нашего, Гуллу не выгодно его уничтожение.
Повисло тягостное молчание. Егор со страхом посмотрел в черное небо, представив, как, разрывая ночную тьму, им на головы падают яркие точки - разделившиеся боеголовки китайских гиперзвуковых ракет.
– А, черт с ним, какая теперь разница!
– в сердцах сказал священник.
– Расскажи-ка лучше, что ты тут делаешь со своей... дамой.
Егор путанно объяснил, как они оказались в доме директора и почему их держали взаперти. Приставания Глостина к Наташе он решил опустить.
– А вы?
– спросил он, предварительно глотнув виски для храбрости.
– Что вас сюда привело? Глостин должен вам деньги?
– Не мне, моему прихожанину, - ответил Авдеев недовольно и добавил, предваряя вопросы: - Я только помогаю выбивать долг. Поверь, подробности тебе лучше не знать.
– Так вы у нас вымогатель?
– поинтересовалась Наташа с усмешкой.
– Я что, похож на вымогателя?!
– возмутился Авдеев.
– Нет, - ответила она, скосив взгляд на его мятый потертый халат.
– Извините.
– Я священник Церкви адвайты, - доверительно сообщил ей Авдеев.
– Вернее, был им до вчерашнего вечера. Вчера я получил видео-открытку об увольнении.
Егор молчал, переваривая печальное известие. Он начал привыкать к тому, что все новости
Ругаясь через слово, Авдеев рассказал, что накануне президент Гулла презентовал планы по созданию новой религии. Корпорация наняла модных топ-теологов и команду священников-расстриг разных конфессий, чтобы те до конца финансового года разработали концепцию новой гулловской религии. Помимо прочего, было объявлено об увольнении всего персонала Церкви без выходного пособия - гулловцы нашли лазейку в договорах со священниками. Те, кто опасались, что Гуллу нужны только церковные недвижимость и лицензия, оказались правы.
– Мне очень жаль, - сказал Егор подавленно.
Он чувствовал себя сиротой. Егор только сейчас осознал, какое огромное место в его жизни занимала Церковь адвайты. Было отчаянно жаль Авдеева. Куда ему, инвалиду, теперь податься?
– А в чем суть новой религии?
– спросила Наташа.
– Священнков заменят гулловские роботы - вот и вся суть! Вся эта затея устроена ради их продвижения. Гулловцы рассчитывают, что прихожане увидят священника-робота и захотят купить такого же себе домой. У них и графики есть с прогнозами продаж.
Пьяно улыбаясь, Петр подмигнул Наташе и сказал:
– Вы вытесняете нас, моя дорогая!
Повисла неловкая тишина. Наташа поджала губы и обиженно молчала. Первым молчание нарушил священник.
– Ну, пора и честь знать, - сказал он, тяжело поднимаясь с дивана.
– Поеду домой, пожалуй. Какие у вас планы на вечер? На остаток, так сказать, молодой жизни?
Егор вновь бросил тревожный взгляд в ночное небо. Он хотел сказать, что отправится домой переодеться, а оттуда к родителям, но его опередила Наташа:
– Нам некуда ехать. Егора ищет полиция.
При упоминании полиции рука Егора заныла в месте старого перелома.
"Домой нельзя, они уже там," - мысленно шепнула ему Наташа.
"Откуда ты знаешь?"
"Вижу через кота".
– Зачем искать, они же могут отследить его чип?
– удивился Авдеев.
– Не могут, - сказала Наташа.
– Я загрузила нам с Егором специальную программу... не совсем легальную. Она подменяет наши координаты. Полиция видит нас, но со сдвигом в пространстве. Угол и расстояние смещения все время меняются случайным образом. Сейчас они думают, что мы в сорока километрах восточнее. Извини, не успела тебе сказать, - добавила она смущенно, поймав укоризненный взгляд Егора.
– Молодец, соображаешь, - похвалил ее священник.
– Только одно не учла. Гулловские видеосенсоры!
Егор и Наташа озабоченно переглянулись. Авдеев прав: город напичкан видеосенсорами. Связанные в сеть микроскопические видеодатчики помогали Гуллу индексировать окружающий мир. Их скопления были чем-то вроде гигантских фасеточных глаз, неотрывно следящих за всем вокруг. Егор был почти уверен, что у полиции есть доступ к видеопотокам с гулловских сенсоров. Найти в них его лицо - дело нескольких минут.