Роботы и Империя

Азимов Айзек

– Вы сами неоднократно говорили, что в этом месте никогда не бывают ни люди, ни сельскохозяйственные роботы.

– Верно, но это не математическое утверждение. Это социологическое наблюдение, и тут всегда возможны исключения.

Амадейро нахмурился.

– Лучший путь к безопасности – закончить проект. Вы сами сказали, что будете готовы сегодня.

– Это тоже социологический расчет, доктор Амадейро. Я должен быть готов сегодня, и я хотел бы этого. Но математически точно гарантировать не могу.

– А когда вы сможете гарантировать?

Мандамус развел руками.

– Доктор Амадейро, я, кажется, уже объяснил вам, но повторю еще раз: это

дело заняло у меня семь лет. Я рассчитывал еще несколько месяцев понаблюдать за релейными станциями на земной поверхности. А их четырнадцать. Но теперь я не могу сделать это, потому что должен закончить до того, как нас засечет, а то и остановит робот Жискар. Значит, я должен поручить это нашим гуманоидным роботам. Я не могу верить им, как самому себе. Я должен проверять и перепроверять их отчеты, и, может быть, мне придется лично посетить одно или два места, прежде чем я буду удовлетворен. Это займет несколько дней, ну, может, одну-две недели.

– Две недели? Это невозможно. Сколько, по-вашему, я могу терпеть эту планету, Мандамус?

– Сэр, как-то раз я провел на этой планете почти год, а еще раз – больше четырех месяцев.

– И вам нравилось?

– Нет, сэр, но у меня была работа, и я делал ее, не жалея сил. – Мандамус холодно взглянул на Амадейро.

Амадейро покраснел и сдержанно сказал:

– Ну ладно, так на чем мы остановились?

– Я еще изучаю отчеты, которые приходят. Как вы знаете, мы работаем не с четко налаженной лабораторной системой. Мы имеем дело с разнородной планетной корой. К счастью, радиоактивные материалы широко распространены, но на очень больших расстояниях, и нам пришлось разместить в таких местах реле и на роботов, если реле поставлены не так, то атомный усилитель заглохнет, и все наши многолетние труды пойдут насмарку. Может случиться, что волна локализованного усиления будет иметь силу взрыва, который произойдет в одном месте, а остальную часть коры не заденет. В этом случае ущерб будет незначительным. Мы же хотим, доктор Амадейро, иметь радиоактивные материалы, чтобы значительная часть земной коры медленно и постепенно неуклонно становилась все более и более радиоактивной, и Земля постепенно стала непригодной для жизни. Общественная структура планеты распадется, и Земля, как место обитания человека, перестанет существовать. Я полагаю, доктор Амадейро, что вы хотите именно этого. Я рассказывал вам об этом в свое время, и вы этого хотели.

– Я и сейчас хочу этого, Мандамус. Не валяйте дурака.

– Тогда терпите дискомфорт, сэр, или уезжайте, а я через некоторое время все сделаю.

– Нет, – забормотал Амадейро, – я должен быть здесь, когда все будет готово, но я ничего не могу поделать со своим нетерпением. На какое время вы рассчитали процесс? Я имею в виду, сколько времени пройдет с начала первой волны усиления до того, как Земля станет необитаемой?

– Это зависит от той степени усиления, с какой я начну. Я еще точно не знаю, какая степень потребуется, потому что она зависит от эффективности реле. Поэтому я подготовил вариантное управление. Я хочу установить период от одного до двух столетий.

– А если меньше?

– Если мы установим меньше, части земной коры быстрее станут радиоактивными, планета быстрее разогреется, и опасность возрастет. Это означает, что значительная часть населения не успеет вовремя покинуть планету.

– Ну и что?

Мандамус нахмурился.

– Чем быстрее Земля будет разрушаться, тем более вероятно, что земляне и поселенцы заподозрят технологическую причину и, скорее всего, обвинят нас.

Поселенцы нападут на нас и будут сражаться за свой священный мир до последней капли крови, лишь бы только покарать нас. Мы уже говорили с вами об этом, и вы, кажется, согласились. Гораздо лучше дать больше времени, за которое мы сможем подготовиться к худшему и за которое сбитая с толку Земля решит, что медленно растущая радиоактивность – непонятный им природный феномен. По моему мнению, сегодня это важнее, чем вчера.

– Вот как? – Амадейро тоже нахмурился. – У вас глупый пуританский взгляд, и я уверен, что вы ищете способ взвалить ответственность на мои плечи.

– В данном случае это не трудно, сэр. Совершенно неразумно было посылать робота уничтожить Жискара.

– Наоборот, хорошо, если бы это удалось: Жискар единственный, кто может погубить нас.

– Сначала он должен найти нас, но пока не нашел. Да если бы и нашел – мы же опытные роботехники. Вы думаете, что мы не смогли бы справиться с ним?

– Василия думала, что справится, – а она знала его лучше, чем мы, – и не смогла. И военный корабль, который должен был захватить его и уничтожить, тоже не справился. И вот Жискар высадился на Земле. Его надо уничтожить любым путем.

– Но он не уничтожен, сведений об этом никаких.

– Осторожное правительство всегда придерживает дурные известия, а здешние чиновники хоть и варвары, но, видимо, осторожны. А если наш робот попался и был допрошен, то он необратимо дезактивировался. Это значит, что мы потеряли робота – мы можем себе это позволить – но ничего более. Если Жискар все еще существует, тем больше у нас оснований поспешить.

– Если мы потеряем робота, мы потеряем больше: они смогут установить место центра операции. Во всяком случае не следовало посылать здешнего робота.

– Я взял первого попавшегося, и он нас не выдаст. Я думаю, вы можете доверять моему программированию.

– Дезактивируется он или нет, они узнают, что робот сделан на Авроре. Земные роботехники – а их здесь хватает – будут уверены в этом. Тем больше причин сделать радиоактивность медленной. Должно пройти достаточно времени, чтобы земляне забыли об инциденте с роботом и не связывали его с прогрессирующим изменением радиоактивности. Нам нужно самое малое сто лет, а то и все двести.

Мандамус отошел еще раз осмотреть свои инструменты и снова установил контакт с реле 6 и 10, которые все еще считал сомнительными. Амадейро смотрел ему вслед с презрением, бормоча про себя: «Да, но я не проживу два столетия, вероятно, не проживу и одного. Ты-то проживешь, а я нет».

85

В Нью-Йорке было раннее утро, Жискар и Дэниел установили это по постепенно усиливающемуся шуму.

– Где-то наверху, вероятно, светает, – сказал Жискар, – Однажды в беседе с Элайджем Бейли два столетия назад я назвал Землю Миром Утренней Зари. Долго она будет таким миром или перестает им быть?

– У тебя мрачные мысли, друг Жискар, – сказал Дэниел. – Не лучше ли заняться делами сегодняшними, с тем чтобы сохранить Землю как Мир Утренней Зари?

В комнату вошла Глэдия в халате и шлепанцах. Ее волосы были мокрыми.

– Смешно, – сказала она. – Землянки идут утром по коридорам в общественные туалеты растрепанными и небрежно одетыми, а выходить должны в полном порядке. Видимо, сначала нужно быть растрепанной, чтобы потом очаровать ухоженным видом. Видели бы вы, какие взгляды на меня бросали, когда я вышла оттуда в халате. Не торчать же мне там все утро, занимаясь собой!