Роботы и Империя
Шрифт:
– Не упоминай этого землянина, – резко сказала Василия. – Я тоже узнала тебя, Дэниел, Ты так же известен на свой лад, как и я. Ты вдвойне известен, потому что ты – величайшее творение доктора Хена Фастольфа.
– Вашего отца, мадам, – сказал Жискар.
– Ты прекрасно знаешь, Жискар, что я не придаю значения чисто генетическим связям. Больше не говори о них.
– Не буду, мадам.
– А эта? – Она бросила взгляд на спящую. – Поскольку вы оба здесь, я могу предположить, что эта спящая
– Это леди Глэдия, – сказал Жискар, – и я ее собственность. Вы хотите ее разбудить?
– Мы только расстроим ее, Жискар, если будем говорить при ней о старых временах. Пусть спит.
– Хорошо, мадам.
– Разговор между мной и Жискаром вряд ли будет тебе интересен, Дэниел, – сказала Василия. – Не подождешь ли ты за дверью?
– Боюсь, что я не могу уйти, миледи. Моя задача – охранять леди Глэдию.
– Я не думаю, что ее нужно охранять от меня. Ты видишь, что со мной нет роботов, так что одного Жискара вполне достаточно.
– В комнате ваших роботов нет, мадам, но, когда открылась дверь, я видел в коридоре четырех роботов. Так что я лучше останусь.
– Ладно, я не имею ничего против данных тебе приказов. Можешь остаться. Жискар!
– Да, мадам?
– Ты помнишь, как ты был впервые активирован?
– Да, мадам.
– Что ты помнишь?
– Сначала свет, потом звук, потом выкристаллизировалось изображение доктора Фастольфа. Я понимал галактический стандартный и имел некоторые представления о знаниях, встроенных в мои позитронные мозговые пути. Три Закона, большой словарный запас с определениями, обязанности робота, социальные обычаи. Другим вещам я быстро научился.
– Ты помнишь своего первого хозяина?
– Да. Доктор Фастольф.
– Подумай как следует, Жискар. А не я? Жискар помолчал и ответил:
– Мадам, мне было поручено оберегать вас в меру моих способностей, как собственность доктора Фастольфа.
– Я думаю, тут было несколько большее. В течение десяти лет ты повиновался только мне, а кому-нибудь другому, включая доктора Фастольфа, только изредка, поскольку это входило в твои обязанности робота, и лишь в том случае, когда была выполнена твоя главная обязанность – обеспечение моей безопасности.
– Я подчинялся вам, леди Василия, это верно, но хозяином моим оставался доктор Фастольф. Как только вы оставили его дом, доктор Фастольф стал меня полностью контролировать. Он оставался моим хозяином и позже, когда отдал меня леди Глэдии. Он был моим единственным хозяином, пока был жив. После его смерти по его завещанию право владеть мною было передано леди Глэдии, и так все остается до сих пор.
– Я спросила тебя, помнишь ли ты, когда тебя впервые активировали и что ты помнишь. Тогда ты не был таким, как сейчас.
–
Голос Василии стал строже:
– Я говорю не о памяти и не об опыте. Я увеличила количество твоих позитронных путей, исправила их и усовершенствовала.
– Да, мадам. Вы делали это с помощью и с одобрения доктора Фастольфа.
– Один раз, Жискар, я сделала это без помощи и одобрения доктора Фастольфа. Ты помнишь это?
Жискар молчал довольно долго.
– Я помню один случай, когда я не был свидетелем того, как вы советовались с доктором Фастольфом. Я решил, что вы консультировались с ним в мое отсутствие.
– Ты решил неправильно. Вообще-то ты знал, что доктора Фастольфа не было в то время на Авроре и не мог так решить. Ты увиливаешь.
– Нет, мадам, вы могли проконсультироваться с ним по гиперволне. Я считал это возможным.
– Тем не менее то, что я сделала, целиком моя заслуга. Ты стал совсем другим после этого. То, чем ты стал с тех пор, – мое изобретение, мое создание, и ты это прекрасно знаешь.
Жискар молчал.
– Итак, Жискар, по какому праву доктор Фастольф был твоим хозяином? – Она помолчала. – Отвечай, Жискар! Это приказ!
– Потому, что он меня спроектировал и руководил моим конструированием.
– А когда я перепроектировала и реконструировала тебя весьма основательно, разве ты не стал моей собственностью?
– Я не могу ответить на ваш вопрос, – сказал Жискар. – В этом случае необходимо решение суда. Вероятно, это зависит от степени реконструирования.
– А ты знаешь, какова эта степень?
Жискар опять не ответил.
– Это ребячество, Жискар. Ну почему я должна вытягивать из тебя слова? Не заставляй меня это делать. Ведь молчание – знак согласия. Ты знаешь, это изменение было кардинальным, и знаешь, что я это знаю. Ты усыпил солярианку, потому что не хотел, чтобы она узнала это от меня, Она ведь не знает?
– Нет, мадам.
– И ты не хочешь, чтобы она это знала?
– Не хочу, мадам.
– А Дэниел знает?
– Да, мадам.
Василия кивнула:
– Недаром он так хотел остаться здесь. Так вот, слушай меня, Жискар. Допустим, суд обнаружит, что до того, как я тебя реконструировала, ты был обычным роботом, а после реконструкции ты научился чувствовать состояние мозга человека и изменять его по своему желанию. Как ты думаешь, сочтет ли суд это достаточным, чтобы передать мне право владения тобой?
– Мадам Василия, этот вопрос нельзя рассматривать в суде. Я уверен, что в таком случае меня объявят государственной собственностью. Могут даже приказать дезактивировать.