Rock-n-roll в крови
Шрифт:
Вспоминая вчерашних друзей….
А мы тогда ещё пили портвейн
33-й и три топора.
Мы считали количества дней,
Забывая, что было вчера.
Мы кому-то писали стихи,
Мы наивно встречали рассвет,
И мы думали, кончатся дни,
А прошло уже тысяча лет.
Станция
Я на крови взрощён и неправдою вскормлен,
Я стою на ветру, как будто из камня высечен.
Как скала посреди бушующего моря
Я стою посреди людского всеобщего горя.
И мне наплевать, что где-то шумит стихия.
Пусть руки в крови, лишь бы на сердце лёгкость.
Люди считают, что мы такие плохие.
Станция Ноль, дальше застрял поезд.
А за окном всеобщие перемены:
Бушует народ, меняет кривду на правду.
Не защитят от него железные стены.
Станция Ноль, но поедет ли поезд завтра.
Кто-то кричит: «Нас осталось не так уж много!»
Сходят с ума и мечтают о чём-то невинно.
Молчит машинист, а в глазах его боли столько.
Станция Ноль, стоп-кран, а там будет видно.
Завтра рассвет кровью окрасит стены,
Ветер ворвётся, в танце завьётся беспечном.
Скоро начнётся новая, сильная смена.
Станция Ноль…, за ней начинается вечность.
Нам пока по семнадцать
Нам пока по семнадцать и мы не знаем, что делать,
Пропиваем время в кабаках и барах,
И мы забываем, что кто-то нам не пара,
Но на этот вечер и они нам становятся парой.
Нам пока по семнадцать и мы не знаем закона,
Водка съела нас, испохабила наши души.
Мы сами забыли, где запретная зона,
И звуки вокзалов вливаются в наши души.
Нам пока по семнадцать и для нас открыты все двери.
Мы ищем любовь , не зная, что будет дальше,
И мы забываем, и часто несём потери,
Когда слышим сквозь сон: «Не пей больше мальчик…»
Нам пока по семнадцать, но мы не знаем, что делать,
Мы забыли имена, от которых дрожали стены.
Мы не читаем слова, как читали их наши деды,
И
Мы стали глупее
Мега, Икеа, Белая Дача.
Мы стали глупее, немного богаче,
Метро, Ашаны, трусы от Версаче,
Мы думаем меньше и мыслим иначе.
Понятие Родина – слёзы от злости,
Мечта-Кока-кола – афрокавказские гости,
Москву – Сабянину и чиновникам прочим,
Немного таджикам и иностранным рабочим.
Стихи пишут только по предоплате,
Художник ведь сыт – он сидит на зарплате,
В картинах любовь – голимое порно,
И лишь в Голливуде искусство бесспорно.
Безжалостна старость, уродлива гордость,
Медали дают не за подвиг – за подлость,
Любовь, добродетель – всё давно на помойке,
И вместо истории лужковские стройки…
Пьяная
В свете пламени, в дыме творчества,
Одиночество, одиночество,
А Луна с небес тихо волчится,
Любить хочется, думать хочется.
Только тёмная муть стаканная,
Да вечно холодная пицца,
Гитара, подруга пьяная,
Да воля, которая снится.
Да вера, которой хочется,
Без веры не жизнь, а пьянка.
С вечера выдаёшь пророчества,
Что сбываются спозаранку.
Не курю, да и в общем не хочется,
В банке старый «бычок» от «Явы».
Закричать бы сейчас что есть мочи,
Опять подумают все, что пьяный.
Но не пьяный я , нет, не пьяный,
Но и не эталон я трезвости.
Ненавижу, хроник скандальных,
И в стихах не люблю помпезности,
Но и жить не хочу я тихо,
Тихо-тихо, как мышь под плинтусом.
То по темечку ёбнет обухом,
Обернётся то плюсом, то минусом.
Поведёт то тропой многошпаловой,
То болотом, то тёмным лесом,
То мечтой, то бедой кандаловой,