Роди мне ребенка
Шрифт:
Джилл взглянула на него удовлетворённо. Томас вернулся к ней. Он держал её в своих руках, заставляя её чувствовать себя парящей в воздухе, будто переносил её через порог. Томас наклонился и положил её на кровать. Боясь, что он слишком быстро уйдёт, она потянулась к нему, обняв его за шею.
А затем поцеловала его.
Сначала Томас показался ей неуверенным. Его рот быт твёрже и горячее, чем она помнила, боясь, что позволит себе расслабится и насладиться моментом. Поцелуй был
— Томас, — сказала она, — не уходи.
Но было слишком поздно. Всё, что касалось Томаса, заканчивалось слишком быстро. Всё.
Джилл приоткрыла глаза и прерывисто задышала, увидев великолепного мужчину, склонившегося над ней.
Это точно был не Томас.
Понадобилось всего мгновение, чтобы вспомнить, что именно этот мужчина назвался отцом её ребёнка. Мужчина держал её голову в своих руках. Её беременный животик упирался ему в пресс.
— Вы не Томас.
Дьявольская улыбка коснулась его губ.
— Не могу не согласиться.
— Скажите, что я вас сейчас не целовала.
Но он—то знала, что целовала. Его глаза... ответ был в его глазах. И её губы — незнакомый привкус всё ещё был у неё на губах.
— Скорая уже в пути, — сказал он.
Она забеспокоилась, вспомнив, как у неё потемнело в глазах и она упала.
— С ребёнком всё в порядке?
— Думаю, да. Я увидел, что вы падаете и поймал вас, прежде чем упали на тротуар и навредили себе и ребёнку.
Сэнди просунула голову в открытую дверь.
— Что здесь происходит? Что он с тобой делает?
— Всё хорошо, — сказала Джилл подруге. — Мы просто разговариваем.
Мужчина по имени Деррек попытался выбраться из машины, но Джилл схватила его руку.
— Прежде чем я потеряю сознание, объясните, почему вы сказали, что я беременна от вас?
— Потому что это правда.
Она попросила Сэнди удалиться, и её подруга исчезла, но перед этим тяжело вздохнула.
— Не хотелось бы вас разочаровывать, — сказала Джилл мужчине, — но вы точно не отец моего ребёнка.
— Откуда такая уверенность?
— Донорам в “КриоКорп” нужно заполнить кучу бумажек.
Она—то знала это. Последние восемь месяцев она провела, запоминая каждая слово, написанное донором её малыша о себе.
— У отца моего ребёнка голубые глаза. Он немного выше, и он...
Он поморщился.
— Что? Что вы сделали?
— Я немного соврал.
— Никто не может "немного соврать". Либо врёшь, либо нет.
— Вы правы. Я соврал, — сказал он. — Ваш донор закончил медицинский и предпочитает водное поло футболу. Он вегетарианец, так?
Она кивнула, не веря, и добавила:
— Он так же очень чувствителен и работает в Гринписе.
Он потёр нос.
— Он доктор, — продолжила она, стараясь не верить этому мужчине, — и
Она почувствовала толчок ребёнка. Наверное, он тоже, потому что переменил своё положение, чтобы больше не нависать над ней. Он выглядел смущённым, будто ему было больно. Не то, чтобы она беспокоилась о нём. Он заслужил такое чувство, потому что шпионил за ней, а потом ещё и вывалил слишком много информации на неё.
Мужчина смотрел на её живот. Ребёнок толкнулся снова и в этот раз сильнее.
Его глаза расширились.
— Потрясающе.
Она улыбнулась. Она не могла возразить. Каждый раз, ощущая, как он пинается, она думала, что это чудо.
— Будто он пытается выбраться наружу.
— Ты сказала "он"? У нас мальчик?
Её сердце рухнуло вниз от его слов.
— Зачем ты здесь? Зачем ты врёшь?
— Извини, но ничего не исправить. В то время я отчаянно нуждался в деньгах и стал донором. Я не подумал.
— Но “КриоКорп” проверяет всю информацию о донорах.
— У меня связи.
Она не верила своим ушам.
— Это ужасно, — сказала она. — Ты ужасен. Ты написал всё, о чём только женщина может мечтать, чтобы было у её ребёнка, и всё это ложь. Всё, вплоть до цвета глаз.
Она нахмурилась.
— Они даже цвет глаз проверить не могли?
Он пожал плечами.
— Сам был удивлён.
— Есть хоть что—нибудь, о чём ты не врал?
Он наморщил лоб и задумался.
— Итак, ты утверждаешь, что отец моего ребёнка лживый, дрянной, безучастный, испытывающий отвращение к детям, не вегетарианец, кареглазый футболист?
— Секундочку, карие глаза в чём виноваты?
Она положила ладонь на лоб. Даже мысли не возникало, что она когда—нибудь встретит отца своего ребёнка. Никто из мужчин рядом не стоял с тем идеалом, который она представляла в роли отца для малыша, даже Томас. Сидящий перед ней мужчина, безусловно, был привлекателен, и было бы ложью отрицать, что целуется он великолепно, но потрясающие поцелуи ещё никого не сделали прекрасным отцом.
— Отец моего ребёнка отвратительный лгун, — сказала она, будто не сидела сейчас с ним в машине. — Такой же, как все остальные остальные мужчины. Ничего особенного. Просто эгоистичный, самовлюблённый, ужасный, лживый...
— Спасибо, что поделилась впечатлением, — перебил Деррек, — но, как я уже сказал, у меня были сомнения на счёт содеянного. Я знал, что это неправильно, вот почему я попросил “КриоКорп” удалить меня из списка. Я вернул им их деньги. У меня же есть совесть.
Сирена скорой помощи зазвучала вдалеке. Она закрыла глаза.
— Уходи. Оставь меня в покое.
— Не всё так просто.
Она открыла глаза.
— В смысле?
— У тебя ребёнок от меня, мой сын. Я никуда не уйду. Не могу.