Родина Кэрри
Шрифт:
— Плохо. Порой кажется, что муж хочет меня убить. Иногда думаю, что лучше быть собакой, чем женщиной.
— Не надо, habibti, не говори так. Как мне тебе помочь?
Фатима остановилась и посмотрела на Кэрри из-под вуали.
— Хочу развестись и уехать в Америку. Большего мне не надо.
— Inshallah, я сделаю все возможное. Клянусь.
— Не клянись, Кэрри. Если говоришь, что поможешь, значит, поможешь. Как вышло, что тебя снова пустили в Бейрут?
— Благодаря
— Тогда и я рада, что помогла.
Они остановились у киоска с мороженым, чтобы купить себе по рожку.
— Есть новости? — спросила Кэрри, на ходу принимаясь за мороженое.
Фатима снова остановилась и наклонилась к Кэрри.
— На юге что-то затевается. С израильской стороны границы.
— Еще теракт?
Женщина покачала головой.
— Не просто теракт. Провокация. — Фатима огляделась. — Они, похоже, готовы к войне и скоро ее начнут.
— Где случится теракт?
— Точно не скажу. Аббаса отправляют на юг, в ливанское поселение близ границы, Бинт-Джбейль. Эта деревня — настоящий лабиринт, ловушка для сионистов. Больше я ничего не знаю.
— Ладно. У меня еще просьба, — сказала Кэрри, доставая айфон. — Взгляни, пожалуйста. — Они отошли в сторону, к волнолому, и Кэрри показала визовую фотографию Димы. — Ты ее знаешь? Видела когда-нибудь?
Фатима мотнула головой, и тогда Кэрри открыла фотографию Раны.
— Как насчет нее?
— Это Рана Саади, ее все знают.
— Ты с ней встречалась? Аббас не упоминал ее?
Фатима снова покачала головой.
— Ничем не могу помочь, прости.
— Не волнуйся, я все равно рада видеть тебя.
Фатима пристально посмотрела на Кэрри.
— Ты не забудешь про обещание?
— Не забуду.
Кэрри поднялась на второй этаж здания колониальной эпохи на улице Гуро, в студию, где за стеклянной дверью в крохотной приемной, за ультрасовременным столом сидела очень симпатичная девушка-секретарь.
— Бонжур. Вам назначено? — спросила она.
— Я уже звонила. «Аль-Джадид», помните? — Кэрри протянула секретарю поддельную визитку с логотипом телеканала.
— Да, помню. Франсуа… то есть мсье Абу Мурад… в студии. Я скажу ему, что вы пришли.
Кэрри тем временем принялась разглядывать фотографии на стенах: снимки для журналов моды и не только, даже несколько фото девушек со спины, в одних трусиках-бикини. Мэтр заставил ждать себя пятнадцать минут, просто чтобы показать, как он занят и какая он важная персона. Затем пришел лично и, провожая Кэрри в студию, на ходу извинился.
— Я думал, вы придете с бригадой, — признался он, входя в комнату с ширмами, софитами и высокими окнами с видом на старинные здания колониальной эпохи через дорогу.
Франсуа Абу Мурад был очень низкого роста: не совсем карлик, но ниже пяти футов. Волосы носил длинные, на манер старых рок-звезд.
— Мы сначала проводим ознакомительную встречу, — соврала Кэрри. —
Они сели в режиссерские кресла. Между ними на небольшом столике стояли бокалы и бутылка минералки «Сохат».
— Карьеру я сделал просто головокружительную, — сразу заявил Абу Мурад.
— Да, вижу. Вам нравятся женщины?
— О да, очень. — Фотограф ухмыльнулся, глядя прямо на грудь Кэрри. — Они от меня, кстати, тоже без ума.
— Ну, низенькие уж точно… или те, кого вы снимали для журналов, — заметила Кэрри, открывая крышку ноутбука и ставя компьютер на столик. Она вывела на экран фотографию с Раной, Димой и третьей, неизвестной, моделью.
— Это что еще такое? — резко спросил Абу Мурад.
— Вы знаете этих женщин? Рану и Диму? А третья — кто?
— Мариэль Хилаль. Любительница, — ответил фотограф и покачал головой.
— Любительница? Не профессионалка? Она довольно красивая.
— Она не хотела taneek [13] , — ответил Абу Мурад, намеренно употребив вульгарное слово. — Без этого работу не получишь. — Он пожал плечами.
— А эти две?
— Рана — умница. Я снял ее для тридцати двух обложек, для рекламы. Конечно, я ее знаю. Даже лучше, чем родная мать.
13
Трахаться (араб.).
— Как насчет Димы? — Кэрри указала на своего бывшего информатора. — С ней вы тоже знакомы? Только не говорите, что не спали с ней. Видите ли, я тоже знала Диму. В плане выбора партнеров она была не больно-то щепетильна.
— Дима Хамдан. Что с ней?
— Это ваш снимок?
— Сами знаете, что мой, — ответил фотограф, глядя на Кэрри так, будто у нее вдруг выросла вторая, очень страшная, голова. — Чего хотите?
— Насколько близки они были с Раной?
— Дружили вроде бы. И почему вы говорите о Диме в прошедшем времени? Что-нибудь случилось?
— Дима погибла.
— Какого шайтана вам надо? Вы кто такая? Вы не из полиции, значит… из Sûreté Nationale? [14] — Фотограф вскочил с места, но даже так оставался ниже сидящей Кэрри. — Лучше уходите, мадемуазель.
— Если я уйду, то придут люди, которые вам понравятся еще меньше. — Она сунула руку в сумочку. — Так что давайте сразу разберемся.
Некоторое время оба они молчали. В свете, что лился из окон, танцевали пылинки. Кэрри даже казалось, будто она слышит, как они, оседая, шуршат.
14
Главное управление безопасности (фр.).