Родина крылья дала
Шрифт:
Телекамера смотрит прямо в глаза. У меня осталось около двух минут. Как ответить на этот вопрос? А телезрители ждут ответа. Ждут те, кого постоянно пугают актом возмездия за совершенные преступления. Гражданам ФРГ с малых лет внушают, что вот придут русские солдаты и вся их жизнь на этом кончится. Придут убивать за то, что фашисты убивали русских во время минувшей войны.
Ждут моего ответа и те, кто, запугивая немцев русским возмездием, кричит об американской помощи и защите от «империи зла».
Прячу гнев. Улыбнувшись журналисту — потом говорили, что улыбка у меня получилась оч-чень выразительная, — стал отвечать прямо в объектив телекамеры, обращаясь
— Господин журналист присвоил себе право говорить от имени всех немцев. Я не собираюсь проверять его полномочия, но я знаю, весь советский народ знает, что народ Германской Демократической Республики плечом к плечу с друзьями строит наше новое социалистическое общество. У нас прекрасно знают и народ Федеративной Республики Германии, который стремится жить в мире с советским народом. О какой ненависти спрашивает меня журналист? Сейчас наша страна вместе со всеми миролюбивыми силами борется и будет бороться против милитаризма, реваншизма и любых проявлений фашизма.
Я лично прилетел к вам во второй раз. Прилетел для того, чтобы ближе познакомиться с вами, рассказать о своих космических полетах и делах. У меня сложились хорошие отношения с учеными ФРГ в области космонавтики, с вашим астронавтом Фишером, который уже был в космосе, и с теми, кто еще полетит — Мессершмидом и Фюрером. Я приехал ко всем вам в гости по вашему же приглашению. А разве идут или едут в гости к тем, кого ненавидят? Я этого не делаю. Я думаю, что и вы этого не делаете. Так не делают все здравомыслящие люди.
Да, Белоруссия, моя родина, пострадала больше всех. Нет — пострадал весь советский народ. Боль моей родной Белоруссии — боль, равная для Грузии и Туркмении, Молдавии и Эстонии, Татарии и Эвенкии, для всего нашего народа. Колокола Хатыни на моей родине взывают к памяти всех, кто хочет жить в мире, не забывает ужасов войны.
Я к вам приехал, как принято у русских, с подарками. Хочу подарить свои научные книги астронавту Фишеру, профессору Кляйну из Кельна, поделиться впечатлениями о полетах в космос, где я провел в общей сложности 217 суток. Рассчитываю на добрые и теплые встречи с вами, уважаемые граждане ФРГ.
В свою очередь, приглашаю всех, кто сейчас меня слушает и видит, в гости на выставку «Сибирь и космос», которая проходит в Мангейме. Мы не только все покажем и расскажем, но и угостим вас сибирскими пельменями, дадим вам попробовать космическую пищу, побеседуем, отдохнем вместе. Добро пожаловать к нам в гости!— закончил я. И не поверил своим глазам и ушам. Все присутствующие в студии — зааплодировали.
Так началась моя командировка.
По дороге из Майнца в Мангейм Валерий Баканов вводил меня в курс предстоящих дел. Ожидалось много встреч, посещений различных учреждений и организаций, вплоть до знакомства с работой ландтага земли Вюртенберг. Забегая вперед, скажу, что все, в основном, пройдет хорошо. Будет живой интерес к нашей космической программе, к вопросам международного сотрудничества в космосе, обеспокоенность милитаризацией американской космической программы. Одним словом, работы хватило!
Хочу, однако, остановиться на вопросах, заданных мне в зале университета в Мангейме. На этой встрече спрашивали, например, следующее:
— Господин полковник, мы знаем, что СОИ — стратегическая оборонная инициатива — преследует цель милитаризации космоса. Я не верю, что Советский Союз не предпринимает таких же усилий в своей космической программе и что в этом не участвуете вы — военный.
Да, вопрос прямой. Отвечать надо сразу. И не просто сказать:
Тогда начинаю с вопроса:
— А какая форма доказательства вам нужна? Непосредственная программа наших космических кораблей? Утверждение, что аппаратуры военного предназначения нет на борту?
Чувствую — зал меня поддерживает. Я, конечно, учитывал, что за несколько дней до моего прибытия в ФРГ Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев посетил с официальным визитом Францию, где он и президент республики Франсуа Миттеран договорились о новом советско-французском полете. Это и помогло мне сформулировать ответ полностью:
— На наших кораблях и станциях работали девять космонавтов из социалистических стран, космонавты Франции, Индии, сейчас готовятся к полету представители Сирии. Полагаю, Францию, Индию, Сирию вы не отнесете к социалистическому содружеству? Так что в общей сложности есть двенадцать очевидцев. Можете у любого из них взять интервью, и они подтвердят, что на советских пилотируемых кораблях и станциях аппаратуры и оборудования военного предназначения нет. Слова руководителей нашего государства, создателей космической техники и разработчиков программ исследований в космосе и из космоса не расходятся с делом: мы выступали и будем выступать только за мирное освоение космического пространства. Факт этот достоверный. Советую вам для убедительности организовать журналистскую проверку уходящих в космос советских и американских космических кораблей. Не знаю, что представят американские коллеги, но на наших станциях журналисты увидят только научную аппаратуру для исследования мирового океана, атмосферы, а также астрофизическое и технологическое оборудование. Во время своих космических рейсов я занимался научными и народнохозяйственными вопросами. Пусть вас не смущает моя военная форма. Она осталась за мной, так как раньше я был военным летчиком…
И снова меня прервали. Среднего возраста мужчина ироничным тоном спросил:
— Господин полковник, вы подробно перечислили научные проблемы, которые решаются на советских пилотируемых станциях. Только что сказали, какими проблемами занимались сами, — тут последовал длинный перечень наших экспериментов.— Если вы занимались ими лично, значит, вы получили научные результаты и должны были опубликовать их. Есть ли у вас печатные научные труды? Если есть, то назовите издательство и время опубликования ваших работ.
На что был рассчитан вопрос — понятно. Если у меня нет публикаций научных трудов, то мои слова о мирном характере нашей космической программы — пустой звук. Но и здесь произошла осечка. Я предложил ему приготовить аппаратуру, если он собирается записывать мой ответ, и обратился к аудитории:
— Всего моих научных трудов на космическую тематику опубликовано шестьдесят пять. Среди них три книги: «Атмосфера Земли с «Салюта-6», изданная в Гидрометеоиздате в 1981 году, «Ночная Ф-2 область ионосферы в периоды вспышек на Солнце», «Визуально-инструментальные наблюдения с «Салюта-6». Сейчас я заканчиваю работу над книгами «Космическая биология», «Исследование Земли с пилотируемых космических кораблей», «Исследование серебристых облаков из космоса». «Исследование Земли…» и «Исследование серебристых облаков…» выйдут в 1987 году в Ленинграде в Гидрометеоиздате, а «Космическая биология» — в Минске, в издательстве «Вышэйшая школа». Кроме этого, если желаете, могу продиктовать вам названия научных статей. Их шестьдесят две…— Дальше говорить не пришлось. Зал взорвался овацией.