Родить по контракту. Игрушка миллиардера
Шрифт:
– Теперь я точно знаю, что у тебя первый, – легонько кусая меня за шею, пахнущую дорогим шампунем, сказал Андрей. – У меня, знаешь ли, в этом деле огромный опыт. Я даже не считал, сколько целок избавил от ненужной для них преграды. И почти всем платил, такое вот было воспитание. И тебе тоже заплачу, не дрожи.
И все это во время осторожных фрикций.
– Сейчас я тебя растормошу…
Мне и вправду не было больно, если не считать тот единственный момент разрыва девственной плевы. Даже напротив, потом, мягкое скольжение внутри меня подняло со дна сознания неведомую доселе чувственность. Мне было одновременно и стыдно, и необычно, и восторженно радостно.
«Все, я теперь другая, – качаясь в такт толчкам внутри меня, я, как ни странно, могла размышлять о своей дальнейшей жизни, принимая судьбоносные решения. – Мне нужно смириться, принять, привыкнуть и постараться полюбить хотя бы на время, пока не забеременею. Ведь только так я и смогу стать своей в этом мире богатства и роскоши. Я не хочу назад. Это мой дом, и мой мужчина. Все».
– Для неопытной девушки ты очень даже ничего, – после того, как семенная жидкость влилась в мое тело, сказал Андрей. – Но не прельщайся, я сейчас забочусь лишь о том, что мне от тебя нужно, не более того.
Я не знала, стоит ли мне что-нибудь отвечать этому самоуверенному и жестокому мужчине, поэтому благоразумно промолчала. Хоть в душе у меня бушевала буря, и даже ураган эмоций.
«Возможно, ты сильно ошибаешься, – глядя на его широкую спину, на красивый изгиб шеи, на этот жесткий ежик светлых волос (когда он одевался), думала я. – Это только бездушная машина ничего не может чувствовать и ощущать. Но ты – живой человек, поэтому, что бы ни творилось теперь в твоей голове, и что бы ты ни думал, время нас рассудит. Не может же такого быть, чтобы такой зрелый, умный мужчина, такой пылкий и страстный, имел черствое сердце. И если даже там сейчас лед, я попробую его растопить. Ведь каков у меня выбор, после всего?»
И когда Андрей покидал мою комнату, я больше не смотрела в телевизор. Я провела этого мужчину затуманенным взглядом преданной женщины, только что познавшей физическую любовь.
Это были новые для меня ощущения. Вопреки всему я испытывала удовлетворение, хоть и разбавленное неуверенностью и страхом, а также стыдом. Но гордость моя не была уязвлена, ведь я, по сути, позволила этому мужчине сделать с собой такое. Так кого же винить? На кого мне обижаться?
Завернувшись в одеяло, я постаралась обдумать все то, что со мной произошло, и незаметно для самой себя уснула.
Проснулась я, когда стрелки на часах показывали шестнадцать ноль-ноль.
Потянувшись, вдруг вспомнила свой первый половой акт и, подняв одеяло, посмотрела на простыню. На ней было небольшое пятнышко от крови, а также – паучья сетка коричневых мазков. Зато внутренняя часть бедер, промежность, а также попа просто-таки слиплись от вязкой жидкости, излившейся из моего влагалища.
Отчего-то вдруг почувствовала себя так, словно я – жестяная банка, откупоренного не кем-нибудь, а олигархом, миллиардером, властелином жизни.
Приведя сама себя (как могла) в порядок, я одела домашний брючный костюм и произвела осмотр в огромных двухуровневых апартаментах Андрея. Где мне, по всей видимости, и придется некоторое время жить – вместе с хозяином квартиры.
Только … где же был мой мужчина?
Я бродила по огромным комнатам, словно по музею, заглядывала в ящички, листала книги, нюхала цветы на подоконниках, переставляла
Слоняясь туда-сюда, я забрела в мини-спортзал. Сев на велотренажер, попробовала покрутить педали, что-то нажала, и сразу же, в окошечке экрана напротив, появилась бегущая впереди меня дорога, заиграла музыка.
Мне не хотелось снова вспотеть, да еще и промежность ныла – все-таки я подверглась, хоть и естественной, но все-таки операции, поэтому решила, что нескольких круговых движений с меня будет достаточно.
Поднявшись по широкой лестнице на верхний уровень, в огромной гостиной я увидела аквариум с плавающими там рыбками – во всю стену. Сев в кресло напротив, я просто-таки не могла оторвать свой восхищенный взгляд от этого светящегося стекла, наполненного прозрачной водой, разноцветными камушками по дну, живыми существами, фонтанчиком из воздушных пузырьков и зеленью водорослей.
Наконец, почувствовав голод, я поднялась на кухню. Взяв бутылку с йогуртом и немного сыра, отправилась в свою спальню. И каково же было мое удивление, когда на прикроватном столике увидела поднос с едой!
«Кто его сюда принес?» – подумала я, недоуменно оглядываясь по сторонам, так как за все это время не услышала никаких иных звуков, кроме своих шагов.
Это так и осталось для меня в тот момент секретом. «Возможно, в доме есть какие-то дополнительные проходы – служебные коридоры, входы и выходы?» – думала я, так как, тогда, обо всем этом еще не знала.
Покушав, я немного заскучала. Мне было странно, что вот, нахожусь в жилище мужчины, а его самого как бы здесь нет. Ведь у себя дома, в своей деревне, я к такому не привыкла. Мой папа всегда был на своем месте – в прихожей на диване, где неизменно смотрел телевизор с бутылкой пива в руках. Мама бегала туда-сюда, что-то готовя, убирая, стирая, или же хозяйничала в хлеву, на огороде. И было редкостью, чтобы я смогла побыть там в совершенном одиночестве. Даже когда папа засыпал, а мама пропадала во дворе, я все равно знала, что скоро кто-то из них меня окликнет. Потому что дел было невпроворот. И только поздно ночью, когда, наконец-то выяснив свои отношения (читай – поругавшись и даже помахав кулаками), мои родители засыпали в супружеской постели, я наконец-то могла остаться один-на-один со своими мыслями. Но это было каких-то несколько минут, пока я не усну. С утра же все начиналось по новому кругу. А тут…
– Эй, Андрей, где же ты? – подходя к ( все так же подсвеченной) нише и разглядывая фигурки диковинных животных, стоящих в ней, словно зовя привидение пропела я.
Ответа, конечно же, не дождалась. Разочарованно вздохнув, взяла в руки пульт.
«Эй, папаня, – мысленно ухмыльнулась я. – Как ты там? Вот, наконец-то и я получила в полное распоряжение свой собственный телевизор».
Потому что дома не имела права переключать каналы, если диван был занят папой. А занят он был им в последнее время почти что постоянно. Мой папа давно уже нигде не работал. Из дня на день он тупо деградировал, лежа на своем лежаке, и, по словам мамы, от этого не было никакого спасения.