Родиться заново
Шрифт:
«Вальтер умудрился залезть на кресло и там спал. Тебе на этом месте будет неудобно. За него не волнуйся. Целую. Надя» – читаю, забывая дышать. Я словно слышу мягкий голос моего ангела. От светящегося экрана веет теплом и любовью.
– Вальтер. – Напоминает Серж. – Его оставить некому. Мне кажется, Надя права – будет лучше, если ты пройдёшь лечение и вернёшься сам.
То Надя соглашалась с Сержем, то теперь Серж аргументирует её словами.
Мне приходится согласиться.
«Дэвис может за ней присмотреть?» –
– Хм. – Дядя задумчиво потирает подбородок. – Хорошо. Я дам распоряжение, чтобы он поставил к ней кого-нибудь, – соглашается, и я облегчённо выдыхаю.
В целом пребывание в клинике мало чем отличается от лечебного отдыха на курорте, и при других обстоятельствах можно получить огромное удовольствие, особенно если владеешь знанием языка. Но я хочу, как можно скорее вернуться домой. А здесь мне больше импонирует одиночество.
Я несколько раз лично «повторял» фройляйн Марте, что в состоянии сам себя обслужить. Я научился громко «говорить», используя на планшете, с которым никогда не расставался, только заглавные буквы. Орать капсом это так по-нашему! Но навязчивой заботы медсестры всё равно слишком много. Она всюду следует за мной, как тень. Подаёт полотенце каждый раз, когда я выхожу из бассейна, пытается кормить меня с ложки, как малолетнего. Мне даже пришлось выставить её из номера, когда она решила, что помыться сам я не в состоянии.
Выдержке приходит конец, когда я, выйдя из душа, снова вижу Марту. Она раскладывает мои вещи, видимо, собирается помочь мне одеться. Не могу сдержаться и скидываю на пол несчастную орхидею, так некстати попавшуюся под здоровую руку. Но до Марты, наконец-то, доходит, что ко мне лучше не лезть.
Я и так на пределе, потому что второй день не получаю от своего ангела ни одного сообщения, а Марта оказывается последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. И у меня совершенно непроизвольно вырывается на неё крепкое слово.
Русский мат, как приём в кунг-фу – бьёт точно в цель.
Я так и стою полуголый посреди номера, вспоминая звучание собственного голоса. А ошарашенная фройляйн мигом исчезает из комнаты.
– О! Я смотрю, великий могучий русский язык творит чудеса даже в медицине. Поздравляю! У детей обычно первое слово «мама». Вот, значит, как меняются с возрастом приоритеты у мужчин, – насмешливо произносит Серж, перешагнув порог номера. – Правда мне пришлось успокаивать заплаканную фройляйн Марту, что ты отнюдь не хотел назвать её развратной и распутной женщиной.
Глава 28
Надя
Все дни похожи один на другой. Они переходят в недели, недели в месяцы. Пошёл третий месяц, как Лёша уехал. От предложения тёти, пожить пока у них, я отказалась. Стараюсь занять себя, не оставляя ни минуты свободного времени. Больше гуляю с Вальтером, потому что находиться в пустой квартире иногда совершенно невыносимо. Дополнительные часы на работе дают деньги и усталость. Иногда сил не остаётся даже поесть.
Невзирая на то, что дома я появляюсь, чтобы только переночевать, столкновения с Мариной Долгиной бывают неизбежны. Жена Алексея начала менять стиль одежды, и теперь её положение заметно окружающим, хотя она и так кричит о нём на каждом углу. Иногда до меня долетают обрывки разговоров, где она громко делится своими планами после рождения малыша. Сердобольные соседи сочувствуют несчастной беременной, как нелегко ей приходится одной, но Марина ретиво заверяет, что восстановление любимого мужа тоже важно, не забывая при этом добавлять о своих планах присоединиться к нему, и, совершенно выкинув из памяти, как оставила одного совершенно беспомощным. В целом она выглядит свежей и довольной своей жизнью. Чего нельзя сказать обо мне. Несмотря на ежедневную переписку с Лёшей, твёрдой уверенности, что всё будет хорошо, у меня нет.
Мне нужно как-то доработать эту смену. Всё просто валится из рук, и я не могу элементарно ни на чём сосредоточиться. Впереди два выходных, и возможно у меня получится привести своё состояние в норму. Диагностировать у самой себя депрессию как-то не хочется. Наверное, это всё-таки переутомление или какое-то предвесеннее обострение.
Нет. Возражаю самой себе. Это не так. Ни депрессия, ни приближающаяся весна тут ни при чём. Просто вчера я опять столкнулась с Долгиной, и Марина не упустила момента выплеснуть свою порцию яда. К слову сказать, беременная соседка просто светилась, явная довольная своей жизнью.
Выпятив вперёд свой живот, Марина скривила ярко накрашенные губы.
– Какая неожиданная встреча, – елейно пропела она.
Действительно, неожиданная, потому что мы ни разу с ней не пересекались, когда я выгуливала Вальтера. Я попробовала обойти жену Алексея, но Марина преградила мне дорогу.
Когда она пришла первый раз за Лёшей, я не стала ей сообщать, куда он уехал чисто из вредности. Марина орала, грозилась вызвать полицию, но мне было настолько всё равно, что появлению стражей закона я была бы только рада. Но Долгина до выполнения своей угрозы не дошла, так и уйдя ни с чем, и какое-то время я её даже не видела.
Вот что ей опять от меня понадобилось?
– Чего надо? – спросила в лоб.
Долгина щурилась, испепеляя меня взглядом.
– Не понимаю, что он в тебе нашёл. Хотя… Надо же было с кем-то напряжение скинуть. Мужики, они такие… А тут ты под руку подвернулась, – бросила с презрением в голосе. – Только ты сильно не радуйся. Долгин кобель ещё тот. Явно уже нашёл, кем тебя заменить. Вот приеду к нему – быстро остепенится.
– Ехать куда, знаешь? – Я не смогла сдержать издёвки. Хотя в душе зародилась тревога. Её «остепенится» может значить что угодно.