Родная Чужбина

Бугаёв Максим Владимирович

Варлох сегодня опять был не в духе. Сегодняшнее утро для него снова началось с мордобоя, да не в том печаль, что с мордобоя, подумаешь, обычная утренняя процедура, а в том, что сломали его комнату. И кто, мерзкий челак, причём своей хлюпкой головой. Да так сломал, что не построить уже такого же столь приятного уголка больше Варлоху. Подумаешь один раз кинул этого тошнотика головой вперед, так эта пакостная скотина не нашла ничего лучше, как полететь своей башкой в комнатку гоблина. Вот скот тупой, а не челак пошёл! Так и норовят поломать красоту возведённую, всё им гадам неймётся.

Ну как комнату, импровизированную в общем бараке комнатушку, которую Варлох выстроил собственными руками. Ну не то, чтобы совсем собственными руками, а руками этих чумазых шнырей челаков, но ведь он же своими руками им давал затрещины, своими же

ногами под зад ногой подгонял этих ленивых тварей. А вы думаете это легко? Ха! Ошибаетесь. Все руки и ноги свои о их костлявые тела сбил, а горло как сорвал на этих тупых ублюдков, до сих пор связки болят. Тоска. Печаль. Обида. Что тут сказать, когда нечего говорить, да и если говорить красиво, то это к ушастым эльфам, те три часа без разбору готовы трындеть про лютики-цветочки, так и ни сказав конкретно по делу ничего. Но ушастые то хрен с ними…

А во всём виновны эти бородатые коротышки, три качена им в зад, нет, лучше три держака от лопат каждому с разбегу в их жирные зады. Вот твари бородатые, продали его на рынке невольников этому мелкому, ушастому проныре Гроскару. Чтобы их боги их толстозадые три дня любили в одни и теже дыры без перерыва.

Варлох как узнал тогда, кому его продали, так чуть собственные башмаки от досады не сгрыз. Если кто с родичей, или соплеменников узнает, что ему выпала участь дерьмо за всеми вывозить, да ещё где, в Оршеме, куда каждый уважаемый гоблин своих пойманных невольников свозит, так засмеют до смерти. Да что там засмеют, ни одна даже самая последняя гоблинша не пустит его к себе под юбку, а это тоска полная. Как же славному воину и без толстых, зелёных ножек гоблинши? Какой же он после этого воин, если только мечом будет способен махать, оно порой для уважения надо и в кровати чем-то помахать, перед той, кому на ночь он достанется, той кому так несказанно повезёт.

Ох и бесновался тогда Хафрум, ох и кричал и одежду на себе рвал, когда его силой волокли к карете Гроскара. Никак тогда Варлох не хотел принять этой участи, никак не желал. Даже когда волокли его за каретой на привязи гоблин и тогда успевал ругаться и проклинать всё на своём пути и каждого.

Забили палками его тогда чуть не до смерти, пока привязали к карете, этого гнусного фэльфа. Гоблин даже попытался в отчаянье прыгнуть пузом на меч охранника, но тот, шустрый гад оказался, не пожелал, сволочь, немного проткнуть пузо зелёному здоровяку, да списать на вольные хлеба.

Гниды эти охранники, что ещё тут сказать, ни грамма в их тупых бошках сострадания.

Поэтому, когда гоблина привели в «царство» Гроскара, тот и там немного побуянил. Так как руки были тогда у него связанны, так Варлох напомнил одному слишком ретивому бедолаге охраннику, что не стоит недооценивать гоблина, хоть и связанного. Варлох тогда откусил ухо одному охраннику, который ему пытался сделать массаж на спине стальной палкой, дабы Варлох не сильно буйствовал. А когда к охраннику подоспела подмога, из точно таких же тварей, как и первый охранник, то гоблин не растерялся и прокусил первому попавшемуся зазевавшемуся зубами ногу. Как приятно тогда верещал тот бедняга, для ушей гоблина это была сладостная музыка, хоть что-то легло отдушиной на израненное сознание Варлоха. Били потом правда его долго, нудно и почти до смерти, но живучесть у гоблинов была в крови. Ничего. Полежал денёк, отхаркнул кровь и на второй день встал на ножки свои богатырские. Уверенно конечно на своих двоих не держался, но всё же встал, а это уже ни цацки-пецки. Это вам не кокая-то дрыста замученная, типа челака, это гоблин, монолит и твердь! Во как!

Потом гоблина перевели в общий барак фролов, который находился так же под землёй, как и всё «царство» Госкара, к тем, кто трудился в сточных канавах и в выгребных ямах города.

Самой тяжелым участком в городе среди ассенизаторов считался район, где был расположен Колизей, куда собственно говоря и распределили гоблина, без амбиций и лишних колебаний воздуха.

Барак фролов конечно был не самым замечательным и увеселительным местом на всём Фаэо, но к счастью гоблина, ему в бараке понравилось. Всё было на высоте и по правилам, вдоль стены грязные шконари на которых валялись разного вида доходяги, грязные, немытые, нестриженные, в общем всё как положено. Стойкий шмек немытых тел висел топором в воздухе, при всём этом, запах канализации вносил свои коррективы в системе вентиляции. Примерно точно так же было и в военном

шатре, когда Варлох, вместе со своим кланом уходил в военные походы. Правда походы иногда, да что там иногда, почти всегда оканчивались первым днём пути до того момента, как разобьют в чистом поле лагерь. Ну а затем, по всем устоявшимся правилам гоблинов это событие знаменовалось массовой попойкой абсолютно всех, как командиров, так и простых вояк, и как обычно массовым мордобоем, куда же без него, никуда. После массовым примирением и братанием обидчиков и обиженных за кувшином вкусной спиртовой настойки, и снова это всё перерастало в массовую попойку в результате чего выходил новый мордобой. Всё просто и со вкусом. В общем «военный поход во честь и славу армии гоблинов» длился до того момента, пока всё не было выпито и съедено.

«Эх времена», — мечтательно вспоминал гоблин.

Главный Надсмотрщик гоблину четко объяснил, что и как он должен делать. Рассказывал много, руками размахивал долго, пальцами указывал нудно, а всё было просто и понятно: берешь телегу с наполненной бочкой испражнений, да побольше, идёшь туда, куда указывают жёлтые стрелки по подземным магистралям ассенизаторов города, вывозишь за город по всем этим бесконечным туннелям, там сливаешь и возвращаешься обратно за новой бочкой. Всё просто и понятно. Вроде на первый взгляд нудно и совсем не интересно, но после дня нудной работы и совсем неподобающей к лицу славного воина, Варлох нашёл себе уйму развлечений. К примеру если на пути в подземке у него попадался кто из фролов невольников, так гоблин смело мог отпинать его ногами и ему за это ничего не было. Потом Варлох ловил всех крыс, попадающихся ему на пути, и нанизывал их на проволоку. Он делал из них ожирелье, одевал на шею, а вечером, когда был перерыв нанизывал тушки на импровизированный шампур и поджаривал себе нехитрое угощение. Так сказать добавку к той баланде, которой их кормили. Однако ради справедливости гоблин должен был признаться, что ту стряпню, которую он получал в подземных казематах ещё можно было назвать съедобной, в отличии от того, чем кормили на военных учениях.

Тачка противно скрипела. Но варлох не обращал на это внимание, ему было обидно и нудно. Впереди пробежал хвостатый ужин гоблина и спрятался в щель в стене, гоблин досадно покачал головой. Вот всё сегодня не так, даже ужин избегает его. С самогу утра ещё и одной крысы. Что за напасть такая, или чем прогневал он великого Бива-Бива? Так и в помыслах не было, мыть руки перед едой, или чистить зубы, вроде бы ничем не прогневать не должен был. Странно всё это, странно.

Варлох уже было дошёл до конца туннеля, как вспомнил, что сегодня с утра, он нечаянно поковырялся в носу и вытер палец о рубаху свою. А вот это была плохая примета, надо было палец вытереть о стену, либо о доходягу каково ни будь, что был на пути, а он так оплошал.

«Вот паскудство! Сам себе весь день испортил» — посетовал на себя Варлох. Сплюнул от досады под ноги, ударил кулаком о стену и дальше пошёл. Делать теперь нечего, надо как-то день этот прожить, а дальше легче пойдёт.

Варлох уже подходил к решеткам, отделяющим свободу от невольничества. Теперь надо было сделать «сброс» в реку и возвращаться потом к Колизею, а сегодня день боёв, туда только и успевай.

«Вот засранцев и засцанцев наплодила земля» выругался в пустоту Варлох.

Тут гоблин увидел рыбацкую лодку с двумя телами на борту, один был челак, а вот второй была эльфийка. Тощая, как палка, белобрысая, фу, одно отвращение. Глиста какая-то.

Варлох решил позвать этих двух спящих, гляди и что может дадут славному воину, потом будут на старости лет всем рассказывать, как дали славному воину от голоду не умереть, да гордится будут. Ведь Хафрун Варлох ещё обязательно станет великим флеком на планете и каждая собака будет носить его имя на своих языках.

Гоблин подождал, пока лодка подплывёт ближе. Он смотрел на лодку сверху вниз, тот выход канализационного туннеля, в котором он сейчас находился был на метр выше уровня реки. Варлох уже было начал рот раскрывать, чтобы разбудит задохликов, как челак поднял голову и посмотрел своими серыми глазами на него. Гоблин узнал эти глаза, это был тот колдун челак, что положил его всех воинов, который управлял железным монстром, или големом, это был тот челак, которому он должен был послужить… Да что там, этот странный и ни на кого не похожий из прежде виденных челаков гоблином был тем, по чьей вине Варлох сейчас находился тут.