Родная кровь
Шрифт:
Сеанс четвертый
Слава богу, что вы согласились принять меня сегодня. Я знаю, что была здесь вчера, но когда я паникую, мои мысли крутятся только вокруг одного – как бы быстрее попасть сюда. Вы должны помочь мне успокоиться. Должны! Если сегодня случится что-то еще, я с ума сойду.
К тому времени, как нужно было идти на семейную встречу, настроение у меня совсем испортилось. Кроме того, мне пришлось вступить в ожесточенный спор с шестилетней
– Ты сказала, что на ужин мы сделаем блинчики. Разного размера, как Эван готовит. – В голосе Элли звучала тревога.
Моя дочь склонна все планировать, и все ее решения требуют тщательной подготовки. Это прекрасно, когда она, высунув язык от напряжения, размышляет о том, что купить Олешке на те деньги, которые ей подарили на день рождения. Но если нужно что-то сделать быстро, эта ее черта превращает жизнь в настоящий кошмар.
– Сегодня вечером у меня нет времени, котенок. Съедим супчик.
– Но ты же обещала! – Элли уперла кулачки в бока.
Из-за любви к порядку ей нужно знать наши планы на каждый день, чтобы понимать, чего ожидать. Если я отклоняюсь от намеченного графика, или, боже упаси, тороплюсь, малышка выходит из себя.
– Я знаю. Прости меня, но сегодня не получится.
– Но ты обещала!
От ее визга у меня заломило зубы.
– Не сегодня.
Элли убежала в свою комнату и захлопнула дверь. Я услышала какой-то глухой стук.
Олешка уселся под дверью, укоризненно глядя на меня.
Я не слышала ее рыданий, но Элли вообще редко плачет. Обычно в таких ситуациях она принимается швырять все, что только подвернется ей под руку. Однажды я видела, как Элли ударилась, а потом развернулась и пнула «обидевшую» ее ножку стола.
Я повернула дверную ручку, но что-то мешало мне войти в комнату. А-а, точно. Эван учил Элли подпирать дверь стулом, если в дом влезет грабитель.
– Элли, выйди, пожалуйста, и мы поговорим.
Тишина.
Я глубоко вздохнула.
– Если ты выйдешь, мы выберем другой вечер и тогда приготовим блинчики. Я научу тебя делать тесто. Но ты должна выйти, когда я досчитаю до трех.
Тишина.
– Раз… Два…
Тишина.
– Элли, если ты не выйдешь немедленно, я не разрешу тебе смотреть «Ханну Монтану». Целую неделю!
Открыв дверь, Элли прошла мимо меня, скрестив руки на груди и набычившись. Потом она с обидой посмотрела на меня.
– Эван никогда на меня не кричит.
Дома у родителей все стало только хуже. Когда я остановилась перед их домиком на окраине Нанаймо, машины Мелани и Лорен стояли на подъездной дорожке. Элли уже выскочила из моего джипа, Олешка вертелся у ее ног. Я подошла к входной двери, готовая принять любые неприятности. Впрочем, я знала, что никакая подготовка мне не поможет.
Вся семья собралась в гостиной. Мелани на меня не смотрела,
– Нана! – Элли бросилась к бабушке и обхватила ручонками ее ноги. Розовый пуховик задрался, капюшон сполз.
На мгновение мне захотелось так же подбежать к маме и обнять ее.
Все в ней казалось мне таким нежным – и темные волосы, посеребренные сединой, и душистая пудра, и голос, и кожа. Я внимательно всматривалась в ее лицо, но видела лишь усталость. В моих глазах читалась мольба.
«Прости меня, мама. Я не хотела причинить тебе боль».
– Пойдем в кухню, Элли, – сказала она. – Я приготовила тебе булочки с корицей. Мальчишки уже играют на заднем дворе.
Взяв внучку за руку, она вывела ее из комнаты.
– Привет, мама, – прошептала я, когда они проходили мимо.
Мама легонько коснулась моей руки и ободряюще улыбнулась. Мне хотелось сказать ей, что я люблю ее и дело вовсе не в ней, но прежде чем я успела подобрать подходящие слова, мама уже ушла.
Я уселась в кресло и, вздернув подбородок, посмотрела на отца. Мы сверлили друг друга взглядами. Я отвернулась первая.
– Ты должна была поговорить с нами, прежде чем искать своих биологических родителей.
За долгие годы работы на солнце его кожа покрылась глубокими морщинами, подчеркивавшими твердость подбородка. Хотя отцу было уже за шестьдесят, я впервые заметила, что он старый. Мне стало стыдно. Папа прав. Нужно было сказать им. Но я пыталась оградить их от боли. И не допустить подобного разговора. Но этим я все только испортила'.
– Я знаю. Мне очень жаль, папа. Тогда это казалось мне правильным решением.
Отец приподнял левую бровь – от этого его движения я всегда чувствовала себя полным ничтожеством. И этот раз не стал исключением.
– Я хочу знать, откуда редакция газеты получила эту информацию.
– Я и сама хотела бы это узнать.
Я посмотрела на Мелани.
– А чего ты на меня смотришь? – возмутилась сестра. – Я ничего об этом не знала, пока папа мне не рассказал.
– Ну конечно.
Мелани покрутила пальцем у виска и одними губами произнесла: «Ты сумасшедшая».
В моей душе начала закипать ярость.
– Знаешь, Мелани, ты можешь быть такой…
– Хватит! – рявкнул отец.
Мы все замолчали. По выражению лица Лорен – страх, вина – я поняла, что она рассказала отцу о том, что знала о моих биологических родителях.
– Об этом знали только два человека – Эван и частный детектив, которого я наняла. Он всю жизнь проработал полицейским.
– Ты проверила его послужной список?
– Он дал мне свою визитную карточку, и…
– Что тебе известно о нем?