Родная кровь

Коваль Ярослав

– Я передумал. Буду воевать, и уверен, что в походе он меня не посмеет ударить в спину. Одного же его с отрядом не отпустишь. Ты должен понимать – Годтвера обязательно нужно контролировать. И Аригис для этого не годится – он меня слабее как поборник, заметно слабее. Тем более он слабее Годтвера. К тому же, в отличие от меня, Аригис ему не господин. Он не признан правителем Предморья.

– Тогда бери Аригиса с собой! Двое против одного в случае стычки – вот и пожалуйста, больше уверенности в правильном результате.

– И так тоже нельзя. Получится, что вы останетесь совсем без поборнической защиты.

– Да

мы как-нибудь…

– Не как-нибудь, а так, как я сказал. Аригис останется здесь, а Годтвер пойдёт со мной. Ясно? Готовь отряд.

– Тогда и я пойду.

– Что – считаешь, будто сможешь противостоять одному из самых сильных поборников Опорного? Идея, конечно, интересная, но вряд ли в случае стычки от тебя будет толк.

– Я попытаюсь. Бери меня с собой.

– Ладно. – Роннар пожал плечами. – Иди.

Отряд добровольцев собрали и подготовили намного быстрее, чем определились с целью и направлением. Самым желаемым оставался, конечно, Арисфорт, но до него было далековато, и всё время предстояло идти по территориям, контролируемым бестиями. Народ, воодушевлённый прежними победами, был уверен, что с принцем-то они хоть всё Предморье до последней пяди одним махом отвоюют, и громогласным разнобоем настаивал на Арисфорте.

К его мнению Роннар лишь молчаливо прислушивался. Он сомневался (тут либо надо много что просчитывать, и всё равно всего не предусмотришь, либо просто идти, уповая на удачу… Что ж, вся их теперешняя жизнь – одно подобное упование), но в конце концов решил – почему бы и не попытаться? Конечно, требовалась должная подготовка. Естественно, отбирать каждого бойца лично он не станет, и проверять снаряжение, оружие, припасы – тоже, ему не по статусу. А вот обсудить с приближёнными общие планы и выудить какую-нибудь ценную информации из пленника стоит.

Роннар время от времени спускался в подвал, где по-прежнему выживал пленный бестия. Он уже начал более или менее изъясняться на человеческом языке, хоть и с трудом, и довольно-таки однообразно. Но на вопросы, имеющие хоть какое-то отношение к войне двух миров, отвечать отказывался по-прежнему. Однако поборник всё равно день за днём предпринимал новые попытки.

– Ты знаешь, кто я? – спросил он на этот раз.

– Знаю. Ты – оружие Золотых.

– Это ты про Лучезарный? – Бестия в ответ лишь ощерился. Странно это у него получилось: лицо искривилось ну совсем как морда у животного, показывающего клыки недругу. Но именно сейчас Роннару вдруг подумалось, что их противник всё-таки вполне человекоподобен. Два народа действительно похожи, и, может быть, даже способны иметь совместное потомство, а это о чём-то да говорит! Жаль, что мирно соседствовать они не будут никогда.

– Про Золотой говорю. Воюете вместе с ними. Бесчестные трусливые твари.

– Однако! Это вы приходите к нам, а не мы к вам! Что мы вас – хлебом-солью должны встречать?

– Ещё бы вы лезли к нам! – И снова скорчил рожу. Наверное, должно было получиться грозно, но вышло ни то, ни сё. – Сами не способны воевать, зовёте Золотых. За их спинами прячетесь. И что? Сейчас они не придут.

– Я здесь вырос. Думаешь, мне нужна чья-то сторонняя помощь, чтоб с вами справиться?

– Так что ж не справляешься, раз можешь?

– Разве у меня плохо получается?

– Зачем пришёл сюда говорить со

мной, раз у тебя всё так хорошо и просто?

– А я любопытный.

Они обменялись неласковыми взглядами – оба видели друг в друге того, кого рождены были убивать. И всё же – одному было страшно и тяжко, и, несмотря ни на что, хотелось жить, хоть он, кажется, и презирал себя за подобную слабость, а второй догадывался, что без понимания сути того, что собой представляет их общий враг, им с ним не совладать. А главной цели так вообще не достичь без представления о мире в целом. Он ведь хочет освободить весь Опорный, а значит, ему предстоит и управлять им. Разве он это умеет? Нет.

Казалось бы, понимать и знать бестий нужно только для того, чтоб защищать Опорный, а не править им. Но в чём же ещё состоит задача правителя? Всем понятно: устроить жизнь подданных так, чтоб они трудились и преумножали богатства, и обеспечить им защиту от врага. Угроза нападения бестий останется навсегда, с этим можно только смириться. К тому же сознание Роннара щекотало любопытство и даже какое-то недоумение – Верхние миры воюют с бестиями с незапамятных времён, но что о них вообще известно? Поборники более или менее знакомы с тактикой и стратегией боя, с оружием, снаряжением, с примерным составом групп, а ещё что с врагом в бой иногда ходят их женщины. Но как бестии живут, чем существуют, есть ли у них государство, кто ими правит, чего они желают – нет.

А пора бы поинтересоваться.

– Что надеешься услышать? Наши тайны?

– Хочу знать, зачем вы сюда идёте. Расскажи. Сомневаюсь, что это – тайна.

– А почему нет? – удивился пленник.

– Значит, всё-таки тайна? А сами-то вы знаете, почему вас сюда гонят? Вы-то согласны, чтоб вас сюда отправляли?

– Конечно, согласны.

– А как же то, что многие из вас тут гибнут? Разве добыча того стоит?

– Сильные не гибнут. Сильные остаются. Погибнут лишние.

– Значит, это самое важное – что останутся сильные? – медленно повторил Роннар и подумал: «Он бы, пожалуй, нашёл общий язык с Годтвером».

– Ты слишком много спрашиваешь.

– Я ещё даже толком не начал.

– Убей меня, если хочешь что-нибудь узнать. Я тебе ничего не скажу.

– Если решу узнавать тайны, то буду их узнавать, а не убивать.

Бестия отвернулся, демонстрируя презрение и отвращение, но, кроме того, ещё и невольно открывая свою слабость. И поборнику даже показалось, что он понимает, о чём думает пленник: «Из-за вас я не знаю, сильный ли я или лишний». Впрочем, это наверняка была лишь шутка воображения, и только – откуда Роннару знать точно, о чём может думать нечеловеческое существо?

– Я уж постараюсь сказать поменьше.

– И почему же? А если вопрос будет совершенно невинный – есть ли смысл идти на принцип? Есть и получше вариант. – Он попробовал наугад: – Ты мог бы, например, служить мне. Что скажешь?

Глаза бестии сверкнули так, что его собеседник разглядел это даже в полумраке подвала. В этом блеске были такие живые и откровенные ярость, ненависть и бешенство, что принц во второй раз за сегодня подумал о похожести своего народа и их.

– Служить? Тебе? – Пленник изрыгнул целую череду фраз, должно быть, на родном языке, скрипучем и жёстком. Судя по звучанию и экспрессии – обычная насыщенная брань.