Родные
Шрифт:
Просидев до часов семи вечера, вкусив и насладившись дядюшкиным кулинарным шедевром и, конечно, ещё пригубив за наступивший год, все стали расходиться по домам. Дядя со своей невестой оставались у деда с бабушкой ещё на четыре дня и пообещали за это время зайти в гости к нам.
Вечером 1 января ожидать автобус можно было крайне долго, если даже не бессмысленно, поэтому я с родителями возвращался домой пешком, шагая с подарками по снежным и полупустым улицам города. За то время, пока мы шли, нам встретились лишь несколько человек, и те собаководы, которые выгуливали своих меньших братьев или наоборот последние выгуливали своих хозяев.
Держа маму за руку, я шагал, сожалея, что празднование закончилось так быстро и надо опять ждать целый год. В этот праздник я ощущал некое единение всей нашей семьи, которое представлялось мне дружным хороводом родных, крепко держащих друг друга и кружащих посолонь колесо жизни. Тогда мне верилось, что так будет всегда, но время-судья, вынося вердикт, решит иначе, разуверив меня в родных людях.
ГЛАВА 2. НЕПОСЛУШАНИЕ
Мама рассказывала, что я был спокойным и послушным ребёнком, и она никогда не имела особых хлопот со мной. Думаю, она просто очень сильно любила меня, а я всегда чувствовал, что нужен ей. Со своей стороны, я любил маму не меньше и эмоционально был сильно привязан к ней, что в результате порождало во мне страхи, самым сильным, из которых был остаться без неё.
Очень хорошо помню с детства, если мама задерживалась на работе и не приходила домой в привычное время, это вызывало у меня беспокойство и тревогу. А если же мама задерживалась на более длительное время, часа три-четыре, то я начинал нервничать и плакать, листая альбом с её фотографиями.
В наши дни, это может казаться глупостью, поскольку телефон есть под рукой практически у каждого, даже ребёнка, и связаться с человеком, находящимся в городе, не вызывает затруднений. Но во времена моего общежитского детства домашнего телефона у нас не было, а мобильные ещё не продавали, поэтому возможности сообщить или предупредить меня о своём несвоевременном возвращении у мамы не было. Если мама задерживалась, конечно, я был не один дома, а вместе с отцом, но его присутствие никогда не придавало мне спокойствия. Вспоминая свои детские ощущения, я никогда не чувствовал надежности и нужности рядом с ним. Успокаивать меня он не имел привычки, мог только сказать вроде «Хватит реветь!» или «Успокойся!».
В ноябре 1994 года мама сообщила, что ей необходимо лечь в больницу на операцию по удалению двух кист нижней десны, которые обнаружились при лечении зубов. Не знаю, было ли решение родителей совместным или только мамы, но с отцом, на это время, меня не оставили.
– Пока я буду в больнице, ты некоторое время поживешь у бабушки с дедушкой, – сообщила мама, глядя на меня с улыбкой. – В школу и из школы правда придется ездить на автобусе. Они живут далеко, но ты ведь у меня уже взрослый! Справишься?
– Да. Справлюсь, – неуверенно ответил я. – А кошка? С кем она будет?
– Кошка поживет с папой дома, – ответила мама, а помолчав недолго, продолжила. – Ну, если хочешь, можешь остаться с кошкой и папой.
– Ладно. Поживу у бабушки с дедом, – смиренно ответил я.
Через несколько дней утром мы вышли с мамой из дома. Я с рюкзаком за плечами, а мама с сумкой необходимых вещей для больницы. Проводив меня до школы и поцеловав напоследок, мама сказала: «Всё, давай беги на уроки. Сегодня после школы едешь к бабушке. Сядешь на автобус № 19
– Да, помню!
– Ключи взял от квартиры?
– Взял, – нащупав ключи в кармане, ответил я.
– Ну всё, давай беги. Люблю тебя!
– И я тебя. А когда я приеду к тебе?
– Операцию сделают, потом придёшь с папой или с бабушкой, не переживай!
Мы попрощались и разошлись возле школы каждый в свою сторону.
Закончив уроки, я добрался до безлюдной квартиры. Дед с бабушкой были на работе, а меня радостно встретил их пёс, виляя хвостом.
Вечером следующего дня к бабушке пришёл отец, очевидно, навестить меня.
– Завтра маме делают операцию, – сообщил он.
– Мы завтра поедем к ней? – поинтересовался я.
– Вечером тебя заберу и съездим.
От его утвердительного ответа мне стало веселее, и я уже с нетерпением ожидал завтрашний вечер.
– Как дела в школе? – продолжил отец.
– Нормально, – ответил я воодушевленно.
– Уроки-то делаешь?
– Да, делаю. Бабушка проверяет, если что говорит об ошибках. Она же учительница!
Я продолжил делать уроки в комнате, а отец пошёл в кухню, где его родители пили чай. Из кухни я услышал, как отец спросил: «Ну как он вчера? Не ревел?».
– Грустный ходил весь вечер. Особо ничего не поел, – отозвался бабушкин голос. – Когда спать лег, всё всхлипывал, потом уснул.
На некоторое время в кухне повисло молчание и только доносились звуки отхлёбываемого чая.
– Маменькин сынок, – вдруг произнес отец.
– Наверно, – буркнул дед.
Потом последовали слова бабушки, которая начала что-то говорить на своём родном коми языке, после которых на этом же языке заговорил дед. Мой отец молчал. Я знал, что он всё понимает, хотя никогда не использовал для общения коми язык. Я же, в свою очередь, не понимал абсолютно ничего. Понимал единственное, что речь велась обо мне. Следует признаться, впоследствии, родные за глаза неоднократно употребляли в мой адрес выражение «маменькин сынок». По началу не понимая, я спрашивал себя с недоумением: «Чей же я должен быть сынок, если не мамин?». Истинное значение этого понятия я узнал позже.
На следующий день бабушка, придя после работы, сказала: «Я звонила в больницу, сообщили, что маме сделали операцию. Всё хорошо. Она уже в палате отходит от наркоза». Я ждал с нетерпением отца, чтобы поехать к маме. Когда же он зашёл, я молниеносно оделся и заторопился с ним на автобусную остановку.
Поднявшись в палату, я поцеловал маму и сел на край кровати, взяв её руку. После перенесенной операции она с трудом могла говорить и делала это медленно и осторожно. Мы просидели до тех пор, пока нас не попросили удалиться, так как время приёма для посетителей подходило к концу. Я поцеловал маму на прощание и сказал, что приеду к ней завтра, навестить.
– Мы завтра приедем к маме? – спросил я отца, выйдя из больницы.
– Не знаю. Посмотрим, – ответил он.
– Почему? – с непониманием вопрошал я – Я же пообещал, что приеду!
– Может с бабушкой или дедом приедешь.
– Ты скажи им, чтобы они со мной завтра съездили! Скажешь? – не унимался я.
– Да, – сухо ответил отец.
Отец привез меня обратно, где с порога нас встретила бабушка.
– Ну как съездили? Все нормально? – спросила она.
– Нормально, – произнес отец, стоя у двери.