Родословные

Ярцев Григорий Юрьевич

– Я готов, – уверенно заявил Гавриил и зачем-то протянул Виктору руку.

Виктор нахмурил брови и пожал ее, но все же как-то нехотя, а после добавил: – Я уведомлю Катерину после нашего возвращения. Впрочем, она наверняка с радостью согласится, поскольку я давно послал ее следить за успехами экспериментов Сусаноо. Уверен, Катерина достаточно умна, она знает и умеет управлять, – с некоторой гордостью в голосе сказал Виктор.

"Ты точно сильно удивишься…", – в очередной раз мелькнуло в мыслях Гавриила.

– Кстати, именно так я узнал, что ты, Гавриил – творение Сусаноо, – надменно признался Виктор. – Катерина сообщила мне о намереньях Сусаноо послать свое творенье выкрасть Предка, – Виктор выпрямился, вновь посмотрел Гавриилу прямо в глаза. – Сейчас я не жалею, что сохранил тебе жизнь, Гавриил,

напротив, я весьма удачно разыграл твою карту.

Гавриил собрался было что-то сказать, возможно, в чем-то признаться, слова были готовы вырваться из его уст, они комом застыли в горле. Но как порой случается в подобных случаях, в самый нужный, решающий миг, из-за его спины раздался звонкий звук вновь прибывшего лифта. Двери лифта распахнулись и из него, точно плавая в воздухе, своим легким шагом вышла Лидия, на этот раз облаченная не в свойственную ей просторную бесформенную тунику, а в фиктримаго, который сидел на ее старческом теле несуразно и довольно смешно. Она целенаправленно сделала небольшую дугу и прошла около Гавриила. Он увидел ее лицо, заглянул в ее глаза; в них отчетливо читалась радость встречи, радость за Гавриила. Глаза ее увлажнились от понимания того, что ему удалось вернуться живым.

Следом шел Клим.

Его выдали размеры, тяжелые шаги и все тот же уродливый, криво сшитый из клочьев кожи плащ, сильно провисший на левую сторону. По его грубому, точно ботинок, подбородку стекали уже подсохшие следы черной крови. Видимо недавно он провел над собой "ритуал преданности". Клим, не обратив никакого внимания на Гавриила и Виктора, безмолвно направлялся прямиком к кораблю. Виктор же, как показалось Гавриилу, на секунду прямо засветился от переполнявшей его гордости, поверх той, которой искрился постоянно, провожая Клима взглядом своих беспросветно черных глаз, которые после перевел на жезл, сжимаемый Гавриилом.

– Ты знаешь что это?

– Стик, – Гавриил, не раздумывая, назвал оружие.

Виктор не скрыл удивления. Он, казалось, был рад тому, что Гавриил начинает учиться и понимать, но все же, решил еще немного расширить его кругозор.

– В твоих руках редкий предмет, Гавриил. К сожалению, при крушении нами были утеряны почти все. Стик, – проговорил Виктор название жезла, – Это уникальное и очень мощное оружие, Гавриил. Оно способно разрушить то, что не разрежет и расколоть то, что не разрубит.

Это изречение Виктора прозвучало как-то совсем дико, и больше походило на одно из бесчисленных, нелепых своей бессмысленностью предсказаний, в которые Гавриил никогда не верил.

– У тебя будет масса возможностей удостовериться в этом, – заключил Виктор и, вытянув руку, указал в сторону ИССИ, внутри которой их уже ждали Лидия и Клим. – Осталось совсем немного.

Гавриил направился к кораблю, Виктор шел совсем рядом, они поднялись на борт. Мозаика из мизерных многочисленных геометрических фигурок, под характерные трескающие звуки, затянулась за их спинами, и корабль беззвучно взмыл ввысь, бесследно скрывшись в ночном небе.

ГЛАВА 14

Виктор настороженно стоял между двумя парящими в воздухе прямоугольными капсулами Предков, словно боялся их вновь потерять, будто только ими одними был наполнен смысл всей его жизни, и не было миссии более важной, чем их сохранение и безопасность. Его черные глаза сгорали от нетерпения, от желания которое должно вот-вот исполниться и все изменится, станет совершенно другим. Поместив Предков в Колыбель, в полную безопасность, он сможет продолжить творить свое неведомое никому волшебство, продолжить кроить мир и вести его к известным одному ему целям.

Клим безмолвной статуей расположился на созданном ИССИ подобии кресле. Оно было под стать ему, но отличалось тем, что не было большим, несуразным и уродливым. Он с усердием и крайне сосредоточенным выражением лица, грубым подобием ниток и огромной, точно шило иглой, пришивал очередной кусок свежеваной кожи к своему плащу. Лидия не упустила возможности перевести дух и отдыхала перед предстоящим событием сохранения Предков. Она сидела, полностью расслабившись, в положении полулежа, на любезно предоставленном ИССИ продолговатом кресле и рассматривала что-то, быстро перелистывая страницы. Гавриил в очередной раз не совладал

с собственным любопытством и, приблизившись к Лидии, слегка наклонившись, просил разрешения взглянуть на то, что она рассматривала с таким неподдельным интересом. Она охотно продемонстрировала ему причину, что увлекла ее столь сильно. Причина эта сильно подкосила Гавриила, но он старательно скрыл свое удивление. В руках Лидии был небольшой, но довольно содержательный каталог, львиная доля которого была отведена новорожденным и, кажется, годовалым детям и именно их, детей, Гавриил избегал и боялся как ведьма Инквизицию. Он всегда убеждал себя в том, что никогда не женится, не будет заводить семью и не станет отцом. Поначалу, он тешил себя отговорками неисправимого холостяка, затем уверял себя в том, что его одиночество это скорее свобода и она слишком дорога ему, но в действительности, он боялся того, что станет таким же отцом, каким был его собственный. Потому и не хотел детей, не желал им такой жизни, такой семьи. А Лидия, по всей видимости, напротив, уже успешно выбрала кроватку, коляску, некоторую одежку – об этом говорили разных цветов закладки и небольшие заметки, и сейчас она, кажется, остановилась на одном из самых сложных этапов – выборе обоев для детской комнаты. Гавриил отметил особую закономерность – преимущественно все выбранное Лидией было выдержано в искрящихся любовью материнских тонах: розовые, светло-красные и без приятно, излучающего тепло желтого не обошлось. Она перелистывала страницу за страницей, лихорадочно оставляя закладки-стикеры на всем, что приглянулось ее искрящимся энергией голубым глазам. Гавриил глубоко внутри, несомненно, порадовался за Лидию, был искренне рад счастью, готовому обрушиться на нее. Он толком ничего не знал про эту сияющую добротой и излучающую умиротворение женщину. Ничего, кроме того, что она преданно служит Виктору вот уже около шести веков, прожила столько не без его усилий и сейчас, последнее, выполненное ей поручение, вот-вот, вернет ей когда-то утраченную молодость и подарит жизнь, о которой она мечтает уже очень давно. Виктор прекрасно понимал это и без каталога в ее руках. За время пути, в те моменты, когда взор его падал на Лидию лицо его то и дело выдавало нехарактерную для него добрую улыбку.

– А если у тебя будет мальчик? – наконец спросил Гавриил, недоумевая над выбором Лидии, но она лишь улыбнулась в ответ и легонько стукнула его в плечо своим хиленьким кулачишком, будто старалась выбить из него эту ужасную мысль.

Решив больше не мешать мечтам Лидии о ее грядущем будущем, Гавриил направился к Виктору, к новым ответам.

– А где остальные? – поинтересовался Гавриил, оказавшись в полушаге от него.

Виктор неспешно повернулся. Поначалу плечом, а затем и всем телом, словно оторвался от своих никому не известных мыслей, и Гавриил увидел огромный меч, прежде скрывавшийся за телом Виктора. Тот самый меч, висевший перевернутым крестом в его покоях, сейчас парил в воздухе рядом с капсулами. Наличие меча насторожило Гавриила, и Виктор моментально уловил это волнение.

– Мстислав, Вера и Надежда? – переспросил Виктор. – Отбыли в Колыбель сразу после твоего отправления к Сусаноо и сейчас проводят последние приготовления в ожидании нашего прибытия.

Виктор вновь уловил то, как парящий в воздухе массивный меч не дает Гавриилу покоя и улыбнувшись, указав на меч, добавил:

– Когда-то давно это оружие принадлежало Главнокомандующему Серафимов. Не нынешнему, – уточнил Виктор, – а его предшественнику. Я отнял у него жизнь, его же мечом, а сейчас оставлю его в Колыбели, где он вечно будет служить памятником каждому серафиму, станет символом их глупости и монументом тем, кто уже успел и еще умрет под завалами Башни.

– Это конец? – как-то замявшись, спросил Гавриил.

– Конец? – усмехнувшись, переспросил Виктор. – Конец, Начало, Середина, все это временные отрезки, Гавриил и они выдуманы, обозначены людьми для людей с одной единственной целью, целью самоограничения. Им необходимо загнать самих себя в рамки. Нет, Гавриил, это не конец, далеко не конец, уж поверь, – немного выждав, Виктор продолжил: – Это сейчас и "сейчас" это будет постоянным, нескончаемым.

– Тогда зачем ты постоянно оглядываешься на часы? – Гавриил кивком указал на запястье Виктора и тот машинально коснулся его.