Родовая магия
Шрифт:
Наколдованная мной королевская кобра, призванная защитить меня, грозно зашипела, раздувая капюшон, и скользнула к побелевшему от страха Уизли, грозно шипя что-то вроде «враг», «добыча» и «обед». Я невольно хмыкнул. Ну-сс, интересно, прав я или нет?
— «Стой! Не трогай его! Он — не твоя добыча! Оставь, уходи!» — шипение, раздавшееся от бокового прохода галереи, идущего вдоль стены обсерватории, подтвердило мои предположения. Я поднял палочку, а направил ее на источник шипения.
— Акцио! — воздух в нескольких шагах от меня завибрировал, заструился, словно над костром в безоблачный летний день, затем мне в руки скользнула
— Ну и как ты объяснишь, что вторгся в чужую дуэль, Поттер? — холодно спросил я, скомкав мантию-невидимку этого гриффиндрского болвана, и швырнув обратно ему. Вещь, конечно, безумно дорогая и ценная, но я был так зол на него в тот момент, что мне даже прикасаться не хотелось ни к чему, что ему принадлежало. Гарри покраснел и опустил глаза.
— Может, ты уберешь свою змею прежде, чем я начну объяснять? — спросил он.
— Фините инткантатем! Я жду, — сказал я, сложив руки на груди и выжидательно глядя на него.
Это было ошибкой. В пылу гнева на Поттера, я совсем позабыл про Уизли, и про то, что дуэль никто не останавливал. Как только исчезла кобра, рыжий (а точнее зеленый) «гриффиндорец», слегка оживившись, выпрямился, окинул нас обоих презрительным взглядом, и снова поднял палочку.
— И секунды без хорька прожить не можешь, Гарри? — с презрением бросил он Поттеру. — Прощайся, я его щас по стенке размажу! Аэрос Сфаэро Мортис! — выкрикнул Уизел, сделав неожиданно безупречное движение палочкой. Прозрачный голубоватый шар сорвался с нее, устремляясь ко мне, и я запоздало подумал, что да, зачарованная воздушная сфера действительно способна оставить на этой стене роспись типа «Драко Малфой». Интересно, сработает ли в этом случае моя вейловская защита? Или чары дуэльного кодекса вообще деактивировали ее на время дуэли, как и родовую магию?
Я уже не успевал поднять палочку, чтобы защититься, родовая магия зашевелилась, но дуэльные чары все еще сдерживали ее, так что едва ли ее окажется достаточно — может, только чтобы чуть смягчить удар… В любом случае, я проиграю дуэль — даже уклониться я уже не успевал.
И тут Поттер бросился вперед, выставив перед собой пустые руки. У меня открылся рот — он двигался мгновенно, стремительно, словно комета. Воздушная сфера Уизела ударилась о выставленные руки Гарри, и рассыпалась, словно столкнувшись с кирпичной стеной. Нас осыпало фонтаном не то ледышек, не то искорок, а может, того и другого вместе, а в следующий момент отдача швырнула его спиной на меня, сбивая нас обоих с ног и отбрасывая к стене, прямо в ту самую арку, которую я с таким любопытством рассматривал перед началом дуэли.
Мое тело охватило знакомое неприятное покалывание. Где-то поблизости раздался странный звук — как будто кто-то проколол туго надутый воздушный шарик, какие в ходу и у нас, и у маглов. Удара о стену, которого я так ждал, не последовало — вместо этого на меня накатило головокружение, тошнота, вокруг замелькали цветные пятна, кружась все быстрее, наконец, сильный удар — и я потерял сознание.
Пришел в себя я довольно скоро. Вокруг было сумрачно, однако глаза быстро привыкли, и я понял, что кое-какой свет здесь все же есть. Он проникал в основном сверху, откуда-то с потолка круглого помещения. Стены были настолько высокими, что создавалось впечатление, что мы на дне глубокого
Я попытался приподняться, и обнаружил, что едва могу пошевелиться: меня придавливало сверху что-то тяжелое и весьма неудобное. «Поттер» — дошло до меня, когда это «что-то» тоже заворочалось и застонало.
— Слезь с меня, Потттер, ты меня сейчас раздавишь, — потребовал я, пытаясь спихнуть с себя гриффиндорца. Гарри, недоуменно охая, кое-как отполз в сторону.
— П-прости, я не нарочно… — пробормотал он. Я фыркнул — меньше всего меня сейчас интересовали причины его поступков. Хорошими они были или плохими, но благодаря им мы, похоже, вляпались так, что нам о-о-чень крупно повезет, если выберемся живыми. Или вообще, если выберемся, — а не останемся похороненными здесь, в этой самой, милой и уютной башенке…
Я кое-как сел, встряхивая головой, чтобы разогнать туман перед глазами. Там, прямо за аркой, суетились Уизел и все четверо наших секундантов — кто остолбенело таращился на НАС, кто тыкал пальцем в нашу сторону. Уизел, бледный как полотно, со все еще зелеными волосами, чем я в открытую наслаждался (заклятие я выбрал из долгоиграющих, и экспериментировать с его снятием не рекомендуется), беззвучно шевелил губами, что то повторяя. А впрочем, они все шевелили губами беззвучно — и вообще, кроме нашей возни и охов с ахами, в башне не было слышно ни звука. Я поморщился — это плохо, Волдеморт побери!
— Малфой, ты что, ночевать здесь собрался? — спросил Поттер, уже успевший подняться на ноги. Мда, похоже, он навести справки об Обсерватории не удосужился.
— А что, есть предложения? — осведомился я, со стоном поводя плечами, но не делая попыток встать.
— Ну, как насчет того, чтобы выйти? Мне здесь не нравится… Давай, вставай, пошли отсюда. Пора прекращать вашу глупую дуэль! Ну, и чего ты сидишь? — Поттер, кажется, начинал злиться. Похоже, он все еще не видел того, что я увидел сразу — а именно, что и наши сокурсники, и внутренний дворик, и галерея — все виднелось сквозь арку не особенно отчетливо, словно сквозь завесу дыма, или не особенно чистое стекло.
— Выйти? Ну, попробуй, — вздохнул я. Поттер с минуту непонимающе смотрел на меня, потом поджал губы, и сделал шаг под арку. Я невольно затаил дыхание — а вдруг получится?
Ага, щас! Когда это мне так везло? А уж вдвоем с Поттером, которому вообще по жизни везет как дементору, — и говорить нечего. Гарри, едва сделав шаг, словно натолкнулся на стеклянную стену — прозрачную, но прочную. Он недоуменно остановился, толкнулся в нее еще раз, потрогал ладонью, похлопал, и, наконец, в отчаянии саданул кулаком.
— И что это значит? — требовательно спросил он у меня. Я вздохнул.
— Ну, надо полагать, «Историю Хогвартса» ты не читал? — спросил я. Поттер ошалело вытаращился на меня, и вдруг прыснул. Я сложил руки на груди, и ждал, пока этот гомерический хохот закончится, но, надо отдать должное, смеялся Гарри недолго.
— Извини, просто точно так же всегда говорит Гермиона, когда мы чего-то не знаем о школе, — выдавил он. Я поморщился. Грейнджер, конечно, маглорожденная, но в уме ей не откажешь, приходится это признать.