Родовой кинжал
Шрифт:
— А что с тобой случится? — Судя по голосу, благородный искренне не понимал ни причины этого разговора, ни переживаний Тисы.
— Я… капитан… нет, господин Ярослав, я же люблю вас! — Девушка почти выкрикнула это признание, каждое слово как будто жгло ее горло.
— Я знаю. — Голос Волка смягчился. — Я знаю, ты меня любишь, и очень тебе благодарен за это. Думаю, если бы не это обстоятельство, я бы не терпел тебя рядом с собой так долго.
— Не… не терпели? — ахнула Тиса.
— Да. — В голосе Ярослава прозвучало легкое раздражение. —
— Я… но я просто старалась сделать вашу жизнь как можно более комфортной!
— Тиса, я ведь не должен напоминать, что делать мою жизнь комфортной — это твоя обязанность, а не привилегия? — спокойно спросил капитан.
— Нет, простите меня. Но все же… что будет со мной, когда вы женитесь?
— Я не понимаю, что может с тобой случиться! — Кажется, в голосе капитана было не раздражение, а… беспомощность. Да, точно! Он чувствовал себя в разговоре о чувствах совершенно беспомощным и прикрывал свою растерянность суровостью. Ну конечно же! Да и где он мог научиться говорить о чувствах, если его детство было таким, как его описала мне Тиса?
— Но ведь рядом же будет она, ваша жена! А я?
— Тиса, неужели ты думаешь, что моя жена будет служить мне адъютантом? — поразился Волк. — Стирать мне рубашки и следить за состоянием оружия? Что ты такое говоришь! Ведь она же чистокровная благородная. Ты разве забыла об этом?
— Нет! — крикнула Тиса. — Я не забыла об этом! Я все понимаю! Я понимаю, что Ясноцвета Крюк даже не знает, с какой стороны подойти к постирочной лохани или как ухаживать за вашим мечом. Только я не понимаю, как я буду смотреть на то, как вы целуете ее! Как вы уходите с ней в спальню!
— Дрыхли бы тебя взяли! — вышел из себя капитан. — Она же будет моей женой! И я очень хочу детей, знаешь ли.
— Я люблю вас, Ярослав! Я люблю вас! И я не могу потерпеть рядом с вами другую женщину! Я, я хочу быть вашей женой! Все эти годы я была рядом с вами не потому, что мне нравилось прислуживать вам, а потому, что я люблю вас! И на войну я пошла только потому, что я люблю вас! Все, что я делала в своей жизни, — это только потому, что я люблю вас так, как никого никогда не любила и уже не полюблю!
— Подожди… — умоляюще попросил Волк. — Сейчас, сейчас я попробую разобраться. То есть, если я правильно понял, ты любишь меня не как своего господина, а как мужчину?
— А… а вы только сейчас это поняли? — изумилась Тиса и засмеялась. Смех ее был страшным, меня просто мороз пробрал, и я с трудом удержалась, чтобы не поежиться. Любой шорох мог меня выдать, и что тогда бы сделали со мной собеседники, пребывающие в таком накале страстей, я даже боялась подумать.
— Прекрати, — приказал Волк. — Тиса! Прекрати!
Он снова, как в ту грозовую ночь, пытался решить проблему криком, и опять у него ничего не получилось. Интересно, пойдет ли ему прошлый опыт на пользу. Кажется, да, судя по звукам истерического смеха, которые
— Тиса, Тиса! — Я никогда не слышала, чтобы Ярослав говорил таким нежным и мягким голосом. — Прости, я никогда этого не замечал. Твое присутствие рядом было для меня таким привычным, что я никогда и не задумывался, что ты испытываешь. Я всегда думал, что наши отношения — это просто отношения благородного и его верной… мм… подчиненной.
Тиса продолжала плакать. Капитан молчал, и только иногда под его ногами похрустывал песок — видно, он переступал с ноги на ногу, так и не придумав, что еще сказать или сделать.
— Ну, — наконец не выдержала девушка, перестав всхлипывать, — скажите же что-нибудь!
Волк несколько раз начинал что-то говорить, но останавливался на полуслове. Наконец, откашлявшись, он сказал:
— Разве ты не знала, что у нас никогда ничего не могло получиться? Разве ты не видишь разницу в нашем происхождении? Тиса, я ведь рожден править, меня учили этому всю жизнь. А чему учили тебя? Мы такие разные, Тиса.
— Мне все равно! Мне плевать на мнение общества. Скажите, я умоляю вас, Ярослав, скажите, что вы думаете обо мне? Что вы чувствуете? Прошу вас!
— Я… кхм… я не знаю. Я никогда об этом не думал.
— Так подумайте сейчас!
— Тиса! — разозлился капитан. — Какая срочность или необходимость делать это именно сейчас, скажи мне, будь так добра!
— Просто я боюсь, что вы потом найдете свою нареченную, и мы уже никогда не сможем вот так поговорить. Ответьте мне, Ярослав, я прошу вас. Разве за годы преданной службы я не заслужила хотя бы эту малость — узнать, что вы на самом деле чувствуете ко мне? — Голос девушки звенел, как перетянутая струна на гитаре. Одно неловкое движение руки музыканта — и она разорвется с жалобным стоном. — Вы любите меня? Вы любите меня хоть немного? Скажите это, и, клянусь, мне этого будет достаточно!
Воцарилась долгая тишина. У меня уже затекло все тело, и нестерпимо хотелось почесаться, но я боялась даже дышать, крохотными порциями выдыхая и потихоньку вдыхая. Вот веселится, наверное, сейчас Даезаэль! Его чуткие уши вполне могут уловить этот разговор, и я готова была поставить на кон половину жизни, что целитель бесшумно подобрался поближе и сейчас вовсю наслаждается разыгравшейся драмой. К тому же он хорошо видит в темноте и может вдобавок любоваться выражениями лиц, тогда как мне приходится довольствоваться лишь слухом.
— Я, наверное, немного люблю тебя, Тиса, — наконец-то разобрался капитан в собственных чувствах.
Девушка ахнула.
— Не спеши с выводами, — тут же предупредил ее Волк. — Я люблю тебя так, как, наверное, любят свою собаку. Я просто к тебе так привык, что не представляю свою жизнь без твоего постоянного присутствия, даже если оно иногда раздражает. Но это совершенно не значит, что ты интересуешь меня как женщина. Я скоро женюсь, и, надеюсь, ты будешь продолжать служить мне так же верно.