Родственнички
Шрифт:
На собачонку-то был как раз больше похож Гошка. Причём на побитую. Он явно намеревался о чём-то упрашивать. Догадываясь, о чём именно пойдёт дело, Владимир взглянул на удручённую физиономию братишки и буркнул:
– Ну и что ты от меня хочешь?
– Вова, ты отдай мне эти документы… – попросил Гошка, зябко подёргивая плечами. – Отдай, пожалуйста.
– Какие ещё документы? Ничего не знаю… – сердито отозвался Владимир и сделал шаг, чтобы идти дальше.
Гошка заступил дорогу, умоляюще глядя брату в глаза.
– Володя, я позавчера оставил у тебя пакет с документами… Будь человеком, Вовка, отдай, пожалуйста.
– Не знаю, о чём ты.
– Знаешь! –
Владимир нервно поёжился, переложил свою папку в другую руку и усмехнулся:
– Ты глотку-то не дери. Ничего я тебе не отдам.
– Вовка, пожалуйста…
Брат покачал головой. Гошка прерывисто вздохнул:
– Володя, у меня же теперь неприятности будут!..
– И не только у тебя, – серьёзно ответил брат.
Он сделал несколько шагов, но Гошка догнал его и дёрнул за локоть:
– Вовка, ты ведь все понял, что там к чему, да?!
– Это было совсем несложно, – фыркнул тот, высвобождая руку.
– Когда узнают, что я их потерял, меня прибьют!.. – горячо выкрикнул Гошка.
– А если люди, которых вы обули, узнают об этом, прибьют вас всех, – отрезал Владимир. – И это волнует меня куда больше, чем то, сколько подзатыльников ты получишь от Серёги…
Он зашагал вперёд.
– Володя!.. – Гошка бросился следом, догнал, потрусил рядом, преданно заглядывая брату в лицо.
– Что? – раздражённо выдохнул тот, останавливаясь.
– Ну помоги же мне!..
– Я тебе помогаю. Я именно этим и занимаюсь. Уже тем помогаю, что пытаюсь этот Серёгин бизнес сломать к чёртовой матери, пока никто не раскусил что к чему…
– Это не Серёгин бизнес! – воскликнул Гошка. – Честное слово, Володя! Ну… не только Серёгин…
Владимир грустно усмехнулся:
– Да я уж сам разберусь, в ком там дело, если ты не возражаешь… И передай Сергею: чем тебя подсылать, пусть лучше найдёт время для душевной беседы.
– А Серёга меня не подсылал, – упрямо буркнул Гошка, потупившись. – Я сам.
Чтобы туповатый, боязливый Гошка хоть шаг сделал против железной воли Сергея, самого старшего из братьев Паниных? Да кто в такое поверит? Владимир не сомневался, что именно Сергей, оборотистый, жуликоватый и напористый, не побрезговал втянуться в криминал и младшего полностью подмял под себя.
– Иди домой, Гоша, – сухо приказал Владимир. – Я сам во всем разберусь.
– Они же убьют меня! – взмолился Гошка.
– А об этом тебе следовало раньше подумать. Я тебе, Георгий, много раз говорил: ты не тем делом занялся…
– Если ты хочешь, уйду я насовсем от Серёги, брошу на него шестерить. Обещаю!.. Хочешь, я с тобой останусь, все делать буду, как скажешь? Хочешь?
– Ну вот ещё, нужен ты мне! – рассердился Владимир и легонько столкнул брата с дороги. – Брысь пошёл!
– Зачем тебе это надо, Вовка? – Гошка чуть не плакал. – Ты же не только мне, ты же и себе проблему наживёшь!..
Владимир молча шёл вперёд, не реагируя больше на голос младшего брата.
Гошка постепенно отстал.
– Сволочь ты! – со злыми слезами в голосе хрипло выкрикнул он в спину Владимиру. – Награду, что ли, ждёшь? Смотри, как бы посмертно не получить!.. Вспомнишь ещё!
Голос Гошки затих. Наверное, он остался стоять на аллее. По крайне мере, Владимир не слышал его шагов.
Пытаясь успокоиться, Панин пошёл быстрее, стремясь поскорее преодолеть оставшиеся до подъезда метры.
«Проблему наживёшь…» Проблему Владимир уже нажил.
Ему не хотелось сейчас думать о ней. Эта проблема за пару
Глава 4
Алёна сто раз пожалела о том, что решила остаться. Вообще-то её никто не только не заставлял, но даже и не просил. Наоборот, Гошка поминутно ворчал, ругался и гнал Алёну домой. Но она домой так и не пошла. В конце концов какая разница, заявится она домой в одиннадцать или заполночь? Да никакой. Все равно выговор будет. Но не очень сильный. Родители уже стали привыкать тому, что Алёна иногда часами где-то пропадает со своими друзьями. Нет, они вовсе не были беспечными родителями, и им не было наплевать на свою семнадцатилетнюю дочь. Скорее наоборот, опека была плотной. Вечно одно и то же: «Куда идёшь? С кем? Уроки сделала? Домой не позже десяти! Этот наряд слишком вызывающий… На дорогу смотри, в лужи не наступай, надень перчатки…» А вернёшься, отчитайся, где была, что делала, не замёрзли ли ноги… Поздними возвращениями домой Алёна старалась не злоупотреблять. Обычно приходилось придумывать всякие более-менеё правдоподобные оправдания: поздно кончился фильм, долго вместе делали уроки, день рождения у подруги… Иногда прикрывал брат. Он был старше на пятнадцать лет, жил отдельно и по слёзной просьбе сестрёнки мог заверить родителей, что оставляет Алёну до утра у себя. К счастью родители всему этому верили и полностью доверяли друзьям дочери. Правда, была во всем этом одна беда: родители думали, что знают всех друзей Алёны. А она их не разубеждала.
Георгия Панина они не знали. А если бы невзначай узнали, то точно не обрадовались бы. На них не произвело бы никакого впечатления то, что Гошка – младший брат и помощник одного из местных новых богатеев. Отец Алёны в сравнительно недавнем прошлом был очень влиятельным человеком в городке. Алёна сама это время уже не помнила, но разговоров об этом в доме хватало. Отец с высокомерным презрением отзывался о тех, кто недавно приподнялся. Новому русскому бизнесмену Панину тоже доставалось от Алёниного отца по полной программе. А уж Гошке досталось бы и того больше. В глазах Алёниных родителей Гошка был человеком, которого ни в коем случае нельзя подпускать к девочкам из приличных семей.
В глубине души Алёна не могла не согласиться: такие парни, как Гошка, не были образцом для подражания. Гошка был симпатичным парнем, старался следить за собой, а когда выряжался в деловой костюм, то становился очень представительным, прямо как те молодые евангелистские проповедники, которые бродят по улицам и в самый неподходящий момент норовят поговорить с тобой о царствии небесном. Но все это производило впечатление, пока Гошка не открывал рот. Сразу становилось ясно, что Георгий Панин – существо простейшее, которому вращаться в приличном обществе крайне затруднительно. Пару раз Алёна пыталась познакомить Гошку со своими друзьями, отпрысками районной аристократии, но из этого ничего не вышло, кроме трагикомических недоразумений. Гошка не мог поддержать ни один разговор: он понятия не имел о вещах, о которых беседовали Алёнины приятели. Его манеры оставляли желать и желать, а словарный запас был просто на грани.