Родственные души в Сеуле

Ли Сьюзан

Нет. Нет. И еще раз нет. Этого не может быть. Миры сталкиваются в какой-то странной альтернативной реальности. Всю свою жизнь я разделяла корейскую повседневность и американскую школу и очень тщательно за этим следила. Никто из моих школьных друзей даже не знаком с моей семьей. Все это нереально странно и всему виной Джейкоб Ким. Проклятье!

Я на мгновение задерживаю дыхание, ожидая, когда Нейт увидит меня и наши взгляды встретятся. Он должен знать, как меня это смущает. Думаю, он меня понимает.

Но он не перестает пялиться на новую девушку, блестящую, более аутентичную корейскую версию меня, слушая ее рассказы

о моем бывшем лучшем друге. Щеки у меня горят, и внутри нарастает ярость. Джейкоб покинул Сан-Диего и не оглянулся. Несправедливо, что он вдруг получает здесь такое внимание. Несправедливо, что вдруг стало модно быть корейцем, и это переворачивает мой мир с ног на голову. И новая кореянка привлекает внимание Нейта, хотя я была здесь все это время.

– Ты намного сексуальнее, – ни с того ни с сего говорит Шелли. – Ну, то есть я даже не знала, что ему нравятся азиатские девушки.

Я удивленно смотрю на нее.

Она качает головой:

– Я хотела сказать, настоящие азиатские девушки. Ты же американка азиатского происхождения, понимаешь?

– Э-э, спасибо, Шелли. Но я кореянка… американка корейского происхождения. То есть, наверное, есть разница между тем, кто типа приехал прямо из Кореи или вроде того. Но…

– Да, именно это я и имела в виду, – говорит она. – В любом случае, я пойду поздороваюсь с Лиззи. До скорого.

Прекрасно. В любом случае я не особо-то хотела объяснять это Шелли. Я даже не уверена, что понимаю это сама. Но я всю жизнь пытаюсь быть «американизированной» кореянкой, ищу идеальный баланс в своей идентичности, чтобы соответствовать своему окружению и не показывать виду, что очень стараюсь. И вот появляется «кореизированная» девушка, которая воплощает в себе все, на что я смотрела свысока, и покоряет людские сердца. Разве этого хочет Нейт? Видимо, этого сейчас хочет весь мир. Внезапно возникла мода на все корейское. Очевидно, я просто неполноценная кореянка. На самом деле, я тут меньше всего ощущаю себя кореянкой.

– Ханна, иди сюда. Я хочу кое с кем тебя познакомить. – Почему тренер по плаванию зовет меня? Я нехотя, на заплетающихся ногах, иду туда, где собралась наша группа. – Ханна, это Су Ён. Она недавно переехала сюда из Кореи. Су Ён, это Ханна Чо.

Почему тренер посчитал важным именно для меня знакомство с новичком, понятно, но лучше бы он этого не делал.

– Аньон хасейо, Ханна-щи, – говорит Су Ён, быстро вставая и кланяясь. Какого черта? Почему она ведет себя так, как будто я ее мать или типа того?

– Дэбак, – фыркает кто-то из учеников.

Я стреляю в своего одноклассника убийственным взглядом. Он может сколько угодно кайфовать от корейских штучек. Но не стоит говорить со мной на корейском сленге, как будто мы бро.

У меня это совершенно не укладывается в голове.

Я обращаюсь к Су Ён.

– Привет, – говорю я, поднимая вялую руку. – Приятно познакомиться.

Я больше не выдержу. Поворачиваюсь и ищу путь к отступлению. Я могла бы просто убежать, не оглядываясь. Скрыться от этого безумия.

– Ладно, спасатели, в качестве разминки десять кругов вольным стилем! – кричит тренер. – Первая группа, в воду!

План провалился. Класс. Я только об этом и мечтала… снова плавать. Что ж, либо плавать во взрывающем мозг настоящем, либо вернуться домой и столкнуться лицом к лицу со своим мучительным прошлым. Я делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание

и прыгаю в воду.

Сразу по окончании тренировки я испаряюсь, ни с кем не попрощавшись. Похоже, никто и не заметил, что я ушла. Ведь теперь у них есть Су Ён.

Меня настигают эмоции последних двух дней, и создается впечатление, что я в ловушке. Мне нужно что-то делать.

Я и не предполагала, как тяжело будет снова встретиться с Джейкобом и его семьей. Это не должно иметь значения. Почему же это имеет значение? Он история, прошлое, и за все эти годы мой друг детства должен был превратиться в некое призрачное существо.

Однако в ту минуту, когда я его увидела, на меня нахлынули воспоминания. Добрые глаза, пение сверчков теплыми летними ночами, запах боба чая с клубникой и личи – все это так знакомо, что ощущалось как теплое объятие и удар по лицу одновременно. Что не знакомо, так это черты его лица, глубокий тембр голоса, свидетельство того, что воды утекло много.

Проблема в том, что, открыв ящик Пандоры с детскими радостями, я вместе с ними выпустила наружу и всю свою боль – боль предательства, одиночества и отсутствия друзей. И мне это не особо-то нравится, должна признаться.

А потом еще эта сцена в лагере спасателей. Даже отдышаться не успела.

Я крепко сжимаю в кулаке ключи, давлю все сильнее, пока зазубренные края не впиваются в кожу. Мне пора убираться отсюда. Сломя голову бегу к своей машине. Переднее сиденье из черной кожи чертовски горячее, раскаленная боль обжигает ноги ниже колен, но меня это не волнует. Я до конца лета готова носить платья макси и джинсы, чтобы скрывать ожоги первой степени, только бы меня не остановили на пути к бегству.

– Ой, черт возьми! – Однако у руля другие планы. Я трясу обожженными руками. Взяться за него нет никакой возможности.

Мысленно падаю на колени и стучу по земле. Погода так несправедлива! Будь ты проклято, лето в Сан-Диего!

Наконец я завожу машину, включаю кондиционер и выезжаю со своего места на парковке. Делаю это на автомате. Моя машина направляется на запад, к воде.

Я выезжаю на многолюдную Торри-Пайнс-роуд, и напряжения как не бывало. Невозможно грустить, когда перед тобой бескрайние голубые воды Тихого океана. Несмотря на толпы, бредущие по пляжной дорожке, и машины, останавливающиеся посреди дороги в надежде найти место для парковки у океана, мое лицо расплывается в улыбке. Я выключаю кондиционер и опускаю все окна, наслаждаясь солнцем и морским бризом.

Моему отцу нравилось жить в Сан-Диего из-за океана. В его представлении это было символом успеха, которого он добился в жизни. Может быть, поэтому он переехал в Сингапур. Все дело в символах успеха, а следующий шаг на пути к вершине карьерной лестницы – роль регулярного пассажира международных рейсов.

Невыносимая мука наполняет мою грудь. Я очень скучаю по папе. Я не видела его полгода. Он пропустил два последних звонка по скайпу, которые должны были у нас состояться. На секунду я задумываюсь, что будет, когда он в следующий раз приедет в Сан-Диего в качестве гостя в собственном доме. Будет ли он рад меня видеть? Или из-за смены часовых поясов и истощения большую часть отпуска он будет овощем, пока ему не придет время собирать вещи и уезжать? Такова проблема слишком больших расстояний и слишком коротких поездок. У нас почти нет времени пообщаться, напомнить себе, что мы семья.