Рогатое величество и ведьма уборщица
Шрифт:
— Дам? — Удивлённо воскликнул министр безопасности, вскидывая синие глаза на друга. — Что-что ты про ведьмочку сказал?
— Да вспоминаю вот, что с её появлением все верх дном переворачивается. Не могу припомнить, чтобы уборщицы императоров спасали, да тёмными ведьмами по происхождения являлись.
— Я тебе больше скажу, друг мой, раньше императоры о уборщицах ВООБЩЕ не думали. — Синие глаза моментально вспыхнули, как в памятный вечер с вороной, выдавая своего хозяина с головой. Он явно нервничал и раздражался, когда
Вышеупомянутый император удивлённо взирал на Тинара, сжимающего в руках край столешницы.
— Только не говори, что эта девчонка тебе нравится? — Рассмеялся Дам, сам не веря в то, что сказал. Но отсмеявшись, чуть ревниво сузил глаза, ожидая-таки ответа Рашрока.
Светловолосый маг кивнул, нахмурив брови.
Точно такой же вопрос спустя минуту задумчивого молчания прилетел и правителю, заставив того ненадолго задуматься.
— Ну не то, чтобы это любовь или влюблённость, но Вальдемара очень интересная девочка для своих лет.
— Не увиливай от ответа, Делакур, — назвав друга по фамилии, недовольно повысил голос министр безопасности Аркараса и императорского дворца, в частности.
— Да.
Растерянный и даже немного вопросительный ответ сорвался с губ Дамириана, открывая минуту неловкого молчания. Мужчины встретились друг с другом глазами, но поспешили отвести, предпочитая не читать ответ в чужом взгляде.
Если Тинару Вальдемара нравилась за честность, лёгкую наивность и настоящую, природную красоту, то Даму ведьма запомнилась интересными идеями, храбростью и… длинным и острым языком, за которым она не следила.
— У тебя нет с ней будущего, — одновременно и слово в слово подвели итог этой темы друзья.
Сердца двух мужчин на этой фразе дрогнули.
Я с непривычки проснулась в семь часов утра, отчётливо слыша, как мать хлопочет на кухне, отгороженной от большой обеденной комнаты как раз печкой и цветастой простынёй, служащей занавеской, дверью и элементом декора одновременно.
Савра, Емеля и Тишка бегали по огороду, играя в догонялки, периодически подбегая к распахнутому окну и таская из миски свежие ягоды. Землянику.
— Мам, Марка проснулась! — Крикнула сестрица, которая всегда всё замечала и спешила рассказать об этом родителям. Была у меня уверенность, что, повзрослев, она стала бы главной сплетницей на деревне.
— Пусть отдыхает, она с дороги, — махнула толстой рукой мама Клава, снова погружаясь в готовку. Кажется, на завтрак у меня должен был быть земляничный пирог.
Дети опять убежали в огород, но уже не играть, а тискать Черныша, который практически сразу смылся вчерашней ночью гулять. Закралось подозрение, что скоро в нашем Квакушино будут исключительно чёрные котята от эксклюзивного магического кота.
Перспектива, надо сказать, пугала.
Народ ведь в деревнях какой? Суеверный! Что ж с ним будет, если на каждом перекрёстке надо будет от чёрных кошек
— Мам, а князь ничего про мой дом не сказал? — Лениво потягивая и зевая, спросила у родительницы, с интересом вглядываясь в огород. По грядке с огурцами нёсся фамильяр, своими лапищами расплющивая огурцы. — Засранец! Черныш! Брысь с грядок! — Заорала на всю округу вернувшаяся домой ведьма, пугая народ.
За домом малом взревел братец, хорошим словом поминая меня. Видимо, по пальцу топором попал… или поленом по коленке получил.
— Сказал, что намагичил чегой-то тама. Сама к нему сходи, ужо не маленькая.
Вздохнув, спрыгнула с печки, подбежала к окну и, зачерпнув горсть ягод, получила за это по заднице.
— Полож! На пирог не останется! — Привела весомый аргумент маманя, отбирая ягоды.
Я надулась и, естественно, хотела пожелать ей пирог испортить, но вовремя вспомнила, что, вообще-то, мне потом его и есть.
— Як князю. В Гости.
— Иди-иди, мож, передумаешь, да поженихаешься с ним. Вона какой кралей из столицы приехала, все прыщи свои повывела да похудела, — «намекнула» родительница, лихо наминая тесто.
Я только фыркнула, выражая крайнюю степень несогласия с этой идеей.
Имение Светлокудра встретило, как и месяц назад, своей белизной и чистотой. По свежескошенному газону вальяжно бродила белая пушистая кошка, грациозно вышагивая по колючей травке. Семенивший, как собачонка, Черныш, заметив такую даму, сделал хвост «трубой» и помчался покорять кошачье сердце.
Толкнув калитку, вошла на территорию имения, уже не так робко ступая по тропинке. А чего? Погода сухая, грязи на обуви нет, сарафан приличный и закрытый.
Дверь распахнула вреднючая прислуга, одаривая высокомерным взглядом. Запомнила меня?
Широко улыбнувшись, да так, что щеки закрыли половину глаз, поздоровалась с тёткой и попросила… сейчас-сейчас, новомодное слово вспомню… аудиенции с князем.
— Его Светлейшество сейчас занято: сочиняет роман, — высоко задрав нос, проинформировала его прислуга, так и норовя захлопнуть дверь.
— Знаете, уважаемая, по меркам столицы империи, Вы ведёте себя неподобающе для прислуги князя. А вообще, если не примите меня, то я Вас и Вашего лорда так прокляну, что вовек не забудете.
Естественно, князь чудесным способом уже ничем занят не был, только и делал, что томился в ожидании гостьи-ведьмы.
Проследовав за дамочкой, опять виляя своим филе, поднялась на второй этаж и, дождавшись, пока оповестят о моём визите и разрешат войти, постояла под дверью.
Лазарь, что интересно, сам выскочил меня встречать, пожирая плотоядным и немного сумасшедшим взглядом.
— Лазарь Мартемаросович, как Вы повзрослели! Вас и не узнать! — Хотела добавить про сетку морщинок, бегущих от уголков глаза к вискам, но промолчала. Это уже выглядело бы не как комплимент.