Рок И его проблемы-2
Шрифт:
Эти невинные старания ни к чему не привели… Прежде всего, потому, что Марина не замечала камеры. Вернее, не обращала на нее внимания. А еще точнее, — не на нее, а на того, в чьих руках она находилась.
Словно бы ее пытались извлечь таким способом из мира, в котором она была, — и не могли. Взгляд ее на всех фотографиях никогда не был направлен на объектив, всегда она смотрела выше куда-то, а если и в сторону объектива, то не видела его.
Женщина всегда замечает, когда на нее смотрят. И всегда знает, зачем на нее смотрят… На
Фотокамера, это концентрированный мужчина, — кто бы не держал ее в руках… Его — аллегория.
Реакция на объектив, — рефлекс. Она, эта реакция, значила много.
Марина не обращала на объектив внимания. Рефлекса никакого не было…
Она на них была занята другим, чем-то своим, куда и его, Гвидонова, не пустила.
Не заметила белой розы, протянутой ей.
Так что Гвидонов старался напрасно…
На месте событий Гвидонов был в два часа, как и договаривались. Пришлось ехать на «Форде», хотя Гвидонов и не любил разъезжать по служебным делам на своей машине.
Но в Управлении подают транспорт вместе с водителями, а иметь водителя в качестве свидетеля, он не хотел…
У проходной Реабилитационного Центра его ждала целая делегация. Во главе с самим Матвеем Ивановичем.
Он, должно быть, вставил всем дрозда, — так что народ вокруг него выглядел до предела смирно. Смирно и напугано.
Сам же Матвей Иванович походил на хозяйствующего начальника прошлых лет, который только что выпустил пар на нерадивых подчиненных, — был он толст, красен от не прошедшего еще гнева, и весь в каком-то нетерпении.
Он первый подошел к машине Гвидонова, и первый обратился к нему, как к старому знакомому:
— Ну, наконец-то… Не знаю, что делать, тупик какой-то. Можно, я сам вам все покажу. Эти умники опять что-нибудь напортачат… Ничего не знают, ничего не слышали, ничего не видели, только и умеют, что репы чесать.
Мороз был градусов пятнадцать, не меньше. Вдобавок, — мело. Хотя он приехал точно, они уже какое-то время ждали его у проходной. Так что немного замерзли. Откуда, после всего этого, взяться оптимизму.
— Как вы хотите? — спросил Матвей Иванович. — С чего начать?
— Посмотрю место происшествия, потом пленки, если не возражаете.
— С медициной беседовать будете?
— Пока нет.
— Тогда я ее отпускаю?
— Да, конечно.
— Медики, свободны!.. — крикнул Матвей Иванович через плечо.
Несколько человек из группы сопровождения тут же испарились.
— Начальник охраны?
— Да.
— Обслуживание: уборщицы, санитары, повара?..
— Пока нет.
Опять последовала команда, — группа уменьшилась наполовину…
В результате, остался неприметный на вид мужчина, — «начальник отдела кадров», здоровый бугай, с выправкой старшины штурмового отряда, — «местная охрана», и, укутанная в дубленку с капюшоном, дама, — «горничная».
Ничто в этом мире не исчезает бесследно, никто
Вот аксиома, — кирпич, от которого, как от печки нужно плясать дальше… Чем незаметней, таинственней и загадочней произошло преступление, тем больше профессионализма, таланта, времени и денег потратили на него те, кто его готовил.
Это та же аксиома, но ставшая чуть-чуть пошире.
Из этого следует, что таинственность, — это или случайность, или результат качества подготовки того, что свершилось.
И еще: человека похищать можно двумя способами — грубо или незаметно… Грубо, это налет, стрельба, — на дом, на машину, на место службы, на ресторан, короче, — силовая акция. Незаметно, — как в данном случае.
К силе прибегают те, кому все равно, как к этому потом отнесутся. Или те, кого невозможно будет потом найти. В уголовном мирке на подобное склонны «гастролеры», они прикатили со своего Кавказа, и укатят, в случае чего, туда же. Или дилетанты, или полупрофессионалы, у которых нет хорошей информации, и нет времени, а следовательно, — нет денег.
От силовой акции попахивает чем-то первобытным, примитивным, — она недалеко ушла от разбоя или бандитизма, — даже, можно сказать, — их родная сестра.
Гвидонову поэтому и не нравилось иметь дело с силовым похищением людей, поскольку путь к похитителям был такой же убогий, как их мозги. А финале этого пути поджидало общение с людьми, которые кроме пистолета и ножа, ничем больше хорошо работать не могли.
Ничего, кроме брезгливости, «силовики» в Гвидонове не вызывали. Он них попахивало животным, Гвидонов и относился к ним, как неким существам, недалеко ушедшим от обезьяны…
Незаметное похищение, — другое дело.
Не только потому, что оно значительно дороже первого варианта, — оно предполагало работу ума, — а что есть милее сердцу и приятней, чем встреча двух разумов, чем их тайное противоборство.
Оно предполагает, что главный похититель, «заказчик», — из ближайшего окружения несчастного, или что главный наводчик, — из ближайшего окружения. В общем, что преступление совершено, — по знакомству…
Есть еще третий вариант, — когда жертва похищает себя сама.
Тогда приходится иметь дело с работой ума самой жертвы, — и искать тех, в ее окружении, кому она безусловно доверяет.
Но в принципе, разницы между вторым вариантом и третьим, — не было никакой.
Хоромы Марины произвели на Гвидонова впечатление. Он молча походил по комнатам, заглянул в спальную комнату, в туалет, в ванную, осмотрел подсобные глухие комнатки, проверил по схеме обзор телекамер, прошелся по внутреннему двору, потрогал в нескольких местах кирпич забора, затем вышел на внешнюю часть ограждения, и прошел вокруг него, по контрольной полосе, свободной от деревьев.