Рок-звезда
Шрифт:
Бо явился в английской школьной форме, аккуратный и подтянутый. Уиллоу сделала все, чтобы лишить сына индивидуальности. Крис помнил себя в этом возрасте. Сорванец, гитароман, одержимый мечтой стать рок-звездой.
– Как дела, сын? – спросил он, чувствуя неловкость.
– Спасибо, сэр, – натянуто ответил Бо.
Сэр! На черта это? Три года назад они прекрасно провели время на юге Франции. Они плавали, ныряли с аквалангом и занимались тем, чем должны заниматься отец и сын. Потом Уиллоу настояла, и Бо отдали в строгую Морскую
– Не называй меня сэр, – напряженно сказал Крис. – И вообще никого так не называй.
– Да, сэр… папа.
Визит прошел неудачно. Бо чувствовал себя не в своей тарелке, особенно с Сибил. Когда она появлялась, он замыкался в себе, и как ни пытался 1 рис, не мог пробить эту броню.
Когда мальчик уехал, он винил себя за то, что не сумел наладить отношения.
– Не волнуйся, – успокоила Сибил. – Когда мне было тринадцать, я даже не хотела разговаривать с родителями. Я считала их врагами, понимаешь?
– Да, они-то жили вместе. Я редко вижу Бо. Все из-за Уиллоу. От меня требуется только оплачивать его содержание.
– Бедненький! – девятнадцатилетняя Сибил прижалась к нему, и Крису стало легче. Девушка отлично умела успокаивать. Астрид тоже.
Две блондинки Криса… К счастью, они не встречались. Хотя знакомство может произойти в любое время. Когда-нибудь ему придется выбирать.
Рафаэлла, 1986
– Мама, ты отлично выглядишь! И дом такой нарядный. Как хорошо, что не убрали елку и украшения к Рождеству. Я все их помню с детства!
Анна Ле Серре улыбалась своей красавице дочери, которая вместе с Джон-Джоном, очень симпатичным девятилетним мальчиком, обегала дом.
– Стыдись, что не приехала к Рождеству, – укоряла она. – Почему ты не смогла?
– Ма, – спокойно объясняла Рафаэлла, – я уже сотню раз говорила, что мы работали. Я не могла отменить новогодний концерт.
– Да, дорогая, и все же…
– Сегодня четвертое января, – мягко прервала Рафаэлла. – И мы здесь. Прекрати допрос! Давай заново отпразднуем Рождество, – она потянулась к большой кожаной сумке, которую она привезла с собой. – Посмотрите, здесь подарки.
– Да, да, подарки, бабушка, – радовался Джон-Джон. – Откроем их?
– Ты думаешь, здесь найдется что-нибудь для тебя? – строго сказала Рафаэлла, поглаживая ершистую головку сына.
– Да ладно, мама, – ухмыльнулся он и вывернулся.
– Исчезни, малыш, мы откроем подарки позднее. Но сомневаюсь, что там есть что-нибудь для тебя.
– Хочешь посмотреть окрестность, Джон-Джон? – предложила Анна. – У нас есть лошади и собаки…
– Злые собаки? – с надеждой спросил он.
– Не очень злые, – ответила бабушка, но заметив разочарование на лице внука, обыденно добавила. – Конечно, они могут расправиться с вором. Загрызть его до смерти.
Рафаэлла рассмеялась:
– Мама, о чем ты говоришь?
– Мы
Позвали одного из конюхов, и возбужденный Джон-Джон отправился осматривать достопримечательности. Рафаэлла обняла мать.
– Как хорошо дома! – вздохнула она. – Я даже не ожидала.
– Конечно, – ответила Анна. – Я ждала твоего приезда пять лет. Ты хоть понимаешь, как долго мы не виделись?
– Да, и беру всю вину на себя.
– Дорогая, какое ты придумаешь оправдание?
– А ты? Ты ведь могла приехать к нам. Анна опустила глаза:
– Я не хотела беспокоить тебя. Лучше было это сделать при личной встрече.
Рафаэлла запаниковала.
– В чем дело? – настаивала она. – Ты не заболела? Говори правду!
– Скажу. Вскоре после твоего отъезда с Сирусом случился инсульт. Ничего серьезного, но врачи не советовали ему совершать длительное путешествие.
– А почему Руперт не сказал мне? – добивалась ответа Рафаэлла.
– Когда они с Одиль вернулись, я взяла с них слово ничего не говорить, – спокойно ответила Анна.
– Боже, мама, но почему?
– Ему лучше. Ты сама увидишь, – заверила Анна. На самом деле это оказалось не так. Отчим хромал, плохо говорил и постарел на двадцать лет.
Рафаэллу сначала охватило чувство вины, а затем злости. Ей должны были сообщить. Хотя Сирус не заменил ей Люсьена, он был заботливым отчимом, и она любила его.
Рафаэлла радовалась, что наконец-то попала домой, пусть на две недели, но это лучше, чем ничего.
Луиз с ней не поехал. Они обсуждали, стоит ли это делать, и оба решили, что ему лучше остаться в Рио и завершить работу над вторым альбомом. Он хотел проследить, чтобы пластинка вышла удачной.
Год прошел нелегко. Когда Луиз признался, что женат, Рафаэлле показалось, что мир рухнул. Единственный человек, которого она любила и от которого зависела, обманывает ее.
– Я не лгал, – защищался он.
– А вот и лгал, наша жизнь – обман.
– Нет, Рафаэлла, – бразилец передернул плечами. – Ты никогда не спрашивала меня.
– Черт тебя побери, негодяй! – взорвалась Рафаэлла. – Ты что думаешь, это игра? Шутка? Может, для тебя, но мне совсем не смешно.
Она забрала Джон-Джона, быстро упаковала два чемодана и явилась к Тинто, Марии и их семерым детям.
Тинто отнесся ко всему философски:
– Ты спросила, на ком он женат? Узнала, когда это произошло и почему? Он любит эту женщину? Если любит, то почему он с тобой?
Это были разумные вопросы. Рафаэлла хотела знать правду, и вернулась домой, чтобы расспросить Луиза.
Луиз все спокойно объяснил. У рожденных в «фавелаз» мало надежды на счастливое будущее. Наблюдая за своими братьями и сестрами, он понимал, что попал в ловушку и вряд ли выберется оттуда. В четырнадцать Луиз болтался по улицам с друзьями, изредка обворовывая богатых туристов или комнаты в отелях.