Рок. Короткий роман
Шрифт:
— Слышь, Малыхан! Бросай ты этот телик, давай играть! — заорал через всю комнату Ушастик, нарушая покойную тишину.
— И то правда, — покладисто ответил Малыш, — к черту дурацкие новости, ничего хорошего все равно не увидишь — одни бандиты да убийства!
— Аха-ха-ха! Ты прям в точку — как раз сейчас опять трупаки показывают! Хорошо, что это все — не про нас! — заржал Ушастик и вдруг, запнувшись на полуслове, метнулся к Малышу и вцепился ему в руку, держащую пульт.
— Ты что, Ушастый, одурел? — возмутился Малыш. — Ты сам же сказал — выключить.
—
— Ушастик, — захихикала Аделаида, — а ты знаешь, что «белочка» — это не зверек с пушистым хвостиком, а белая горячка?
Но Ушастик не ответил. Он неотрывно смотрел на экран, и лицо его, всегда детски-румяное, стало белее мела. Губы его затряслись, одной рукой он указывал на телевизор, а другой пытался прибавить звук с помощью пульта, который так и не выпускал Малыш.
Компания лениво стягивалась поближе, недоумевая, что это на Ушастика нашло. Все знали, что с «белочкой» парень знаком не понаслышке, и поэтому не очень-то доверяли его зрению и слуху, справедливо полагая, что ими вновь могут овладеть галлюцинации.
— Там... там, да смотрите же! Стаська!!! — заорал Ушастик, и в этот же момент звук телика взмыл во всю громкость, возвещая голосом известного криминального диктора: «…Тело убитой было найдено в номере люкс известной пятизвездочной гостиницы для интуристов, вход в которую разрешен только гражданам дальнего зарубежья. Никаких документов и вещей, которые помогли бы опознать убитую, при ней не обнаружено. Неизвестно, как пострадавшая оказалась в номере, по версии милиции, она промышляла продажей наркотиков или занималась проституцией, но экспертиза не обнаружила признаков недавних половых сношений...»
— Заткнись, заткнись!!! Да выключи это к черту! — Малыш не заметил, как вскочил и истошно орал, размахивая руками: — Стася! Стасенькааа!!!
Он захлебнулся рыданиями и, подбежав вплотную к телевизору, впился глазами в экран. Его глаза глядели прямо в глаза, пустые и изумленно распахнутые глаза девушки, без которой жизнь на этой земле не имела для него никакого смысла. Можно было обмануть себя, сказав, что это — не она. Что это не ее прическа и туфли. Или: что она последние лет пять не носила ничего, кроме брюк и бесформенных свитеров. Или еще: что у нее и денег-то нет теперь на украшения, а у девчонки на экране все руки в брюликах. Но это было бесполезно. Потому что он знал, он понял и все поняли, что это была она.
Малыш бессильно опустился на пол, друзья стояли как вкопанные. Уже давно сменился сюжет, а никто так и не решился тронуть пульт и выключить звук. Наконец Митюха, отмерев, щелкнул кнопкой, и экран погас. И тут Лялька обрела дар речи.
— Я же говорила, говорила тебе тогда! — заорала она в лицо Малышу. — А ты мне не поверил, высмеял меня! А потом обзывал дешевой шлюхой, так вот, полюбуйся на дорогую!
— Ах ты, дрянь маленькая! Ты же клятву дала молчать! Я же тебе. Я же пожалел тебя! А ты рассказала ему! — прошипел Митюха, подходя к Ляльке
— Ничего я ему не говорила, я просто видела ее в ресторане и сказала Малышу, а он… — Лялька визжала уже, как на базаре в родных Матюжках.
— Так ты знал??? — Это Малыш обрел дар речи. Он отмел Ляльку одним движением руки и подошел к Митюхе. — Ты, значит, знал? — Малыш теперь был на удивление спокоен. Каменное оцепенение сковало его снаружи, а ненависть закипала изнутри.
— А ты, значит, не знал? — Митюха не отступил ни на шаг. — Тебе нравилось пить и страдать, страдать и пить. И песенки сочинять про нее. Но никогда ты не спросил, нужна ли ей помощь.
— А ты, видимо, спросил? И, видимо, помог, как я погляжу? Поэтому она сейчас перестала быть живой, а вам хоть бы что! — Малыш оглянулся вокруг.
Друзья стояли как побитые.
— Не знали мы ничего, — взяла слово Аделаида. — Тут же никто ни о чем не спрашивает. Пришел — ушел. Выпил — подвиг, не выпил — подвиг. Она, конечно, иногда Митюхе что-то нашептывала. А больше — никому. Да ты-то сам хоть раз спросил ее — есть ли у нее обед и ужин сегодня? Только деньги занимал да беспокоился, с кем она спит! Да и то — не очень, — добавила она, хмуро поглядывая на Ляльку.
Но Малыш не слушал ее. Не отрываясь, с ненавистью смотрел он Митюхе в глаза и вдруг, схватив стул, бросился на него. Митюха в долгу не остался, выхватив неведомо откуда оказавшуюся под рукой трость, он ловко отражал удары противника словно шпагой.
Дерущиеся закружились вокруг стола. Лялька истошно завопила.
— Да разнимите же их как-нибудь, они же убьют сейчас друг друга! — закричала Аделаида, обращаясь к парням.
— Да они сейчас и нас поубивают, — философски заявил Борюсик. — И что ты с таким количеством трупов делать будешь?
— Козел, — процедила Аделаида.
В этот момент Малыш нанес сокрушительный удар стулом по Митюхе, но попал прямиком по железной спинке кровати, и стул разлетелся на мелкие щепки. Обезоруженный, он был немедленно схвачен Ушастиком и Саньком. Митюха вытер кровь с лица и швырнул трость на пол.
— Все, уймись. И послушай. Да, я все знал. Я хотел ей помочь. Я предлагал ей. Но она отказалась. Наотрез. Говорила, что сама должна искупить вину.
— Я тебе не верю, — прохрипел Малыш. — Я тебя ненавижу! Я вас всех ненавижу… Пустите! Я ухожу. Я никогда никого из вас видеть больше не хочу, ясно!?
У Малыша начиналась истерика. Ребята уже не держали его, он обмяк на полу, скорчился и утирал слезы руками. Плечи его ходили ходуном, и все тело мелко-мелко тряслось.
В комнате повисло унылое молчание.
— Ну что, ребят, — вздернуто-бодро заговорила Аделаида. — Нужно немножко дозаправиться, думаю, а то — тяжело как-то. Стасеньку нашу помянуть. Мить, ну, мы в магазинчик быстренько, а вы уж тут как-то помиритесь. Санек, Борюсик, пошли, нужно купить маленькую бутылочку водочки (так в этой компании называли литровку)! — скомандовала она.