Рокешники и бугешники в электричке Зеленогорск-Санкт-Петербург

Вольф Сергей Евгеньевич

(Песня автора. — Ред.)

Валерия кончила и взмахнула крыльями.

Я закатил глаза. Я позволил себе сделать глоток водочки из другого кармана той же курки, что и для пива.

— Круто, да? — заверещала Валерия. — Ну круто же? Понравилось?

— Я приторчал! — сказал я. — Клянусь!

— Все как есть,

ну?! Мои шнурки сказали бы: "Жизненная песня"! А пою я ничего? Не слабо?

— Отменно, сестренка!

— Может, еще разок?!

— Конечно!.. Или не стоит?! Переварим первое впечатление!

— Вот именно! — сказал контролер. — Вы, девушка, просто порадовали старика. Я сначала подумал: "Мышление блоками плюс многочисленные ассоциации первого порядка сложности" — ан нет! Чьи же это слова? Чьи?!

— Какого-то Довлатова, говорят. Он же и исполняет. Из Сланцев парнишка.

— Довлатов! О-о-о-о! — сказал, уходя, контролер. — Четыре незабываемых тома в суперах с Митьками.

И сразу же вбежал мальчик, с криком:

— Газета "Пульс космоса"! Певицу Джуди Амбассадор трое из Бронкса трахнули в шведском холодильнике типа "Филлипс" Це Аж Три Бе 17!

— Заткнись!!! — крикнула ему Валерия.

— Не хочешь — не бери, жопа! — крикнул мальчик, убегая.

Моя певица сказала:

— Ой, славный какой мальчик! Вы заметили? Ну просто прелесть. Глаза огромные — как у девчонки!

— Один подтекст чего стоит! — согласился я.

— Под кого?! — спросила Валерия.

— Не обращайте внимания, — сказал я. — Это я так… по поводу Хемингуэя.

— А это еще кто?

— Да писатель такой был. Вы разве… Он всех драться учил, правилам чести, кальвадос…

— Не читала, — сказала Валерия.

— Он еще сказал, что все вы — потерянное поколение.

— Потерянное. Факт, — сказала Валерия. — Да, это

не круто он сказал. Найдемся!.. Скоро Питер. Я — в дискотеку. Покурим еще раз?

— У вас еще одна "Эл-эм" есть? — спросил я.

— Не-а, вашу покурим, — она крутанула грудью.

— Я детям не даю курить. Даже прикурить не даю.

— Я не дети, — сказала она. — Я старая. Я уже беременная была.

— Грустно это, — назидательно закатывая глаза, сказал я. — Аборт?

— Не, он сам выскочил. Факалась много. Танцевала сколько хочу. Поэтому.

— Разве? — спросил я.

— А может, из-за того культуриста занюханного. Влюбилась в него с первой подачи. А он — хер внимания, все боди-билдинг, боди-билдинг, гантели, гири, тренажеры, блин. Я две гири и ухватила, чтобы ему понравиться. Ну аборт и получился. Говорят, помирала. Я

— А "На-на"? — спросил я.

— А ни-ни!

Во шутница! Не ожидал.

— Все! Питер! Ку-ку! Я в дискоклуб! Вы — тоже?!!! Ха-ха! Давайте! Там за коричневые или за зеленые кого угодно пустят!

— Нет, — сказал я. — Работать поеду.

— Ночным? Сторожем?

— Не. Бутылки сдам. То да се. А может, кто позвонит, скажут, старый диндон, рассказик твой напечатали, можно бабки получить не сегодня-завтра.

— Во! Вы писатель, получается?!

— Учусь на него.

— Студент-пенсионер? Колоссально!

Наш поезд — стоп! Двери туда-сюда — хрясть. И радость сладкого моего путешествия, или сладкая радость, или радостная сладость… замелькала, удаляясь, в толпе, не оборачиваясь, но все же маша мне тыльной стороной своей ласкающей ладони.

"Валерия, — спел я, — Валерия, ногами ты — как кавалерия любимого Семки Буденного, ногами ее побежденного".

Тьфу!