Рокировка. Мат
Шрифт:
Тусклый свет свечей, чернота и холодный блеск стен, а особенно светлые рубахи на темном фоне вызывали жуткие ассоциации с жертвоприношением. Отражая мысли, по телу пробежал холодок, хоть в зале было довольно тепло, и даже босые ноги не мерзли на каменном полу.
– Эйсы, – голос магистра звучал громко, но глухо, – когда вспыхнет синий огонь, подойдите каждая к выбранной девушке, соедините руки и посмотрите в глаза. Избранные, вы должны поступить так же, но только оставаясь на своем месте. Когда я скажу «передайте», эйса должна сказать «дарю», а избранная – «принимаю». Все понятно?
Ответом ему послужил неясный гул.
– Вот и хорошо.
Дальше все происходило будто не со мной. Замерев на указанном месте, я апатично смотрела перед собой, краем уха отмечая, как магистр начал что-то то ли напевать, то ли бубнить. Повернуть голову, чтобы увидеть, что конкретно он делает, я не рискнула. Пришлось довольствоваться тем, что оставалось перед глазами – выражением лица Лантарии, пристально следившей за магом и символами, которые то вспыхивали, то затухали, а то и просто мерцали. Постепенно весь зал озарился тускловатым болотно-зеленым светом, идущим изнутри резного камня. Словно дешевый фильм ужасов, когда пускают светящийся газ и мажут фосфором все, что попадется под руку. Только вот в отличие от просмотра таких фильмов сейчас смешно не было. Чем дальше, тем становилось страшнее.
В какой-то момент мой мозг вообще отключился, лишь какой-то малой частью отмечая происходящее. Нарастающий гул мешал слышать, что происходит, а зеленый свет резал глаза. И получалось, что все видишь и слышишь, и в то же время ты глух и слеп. Страшно. А потом была вспышка. Словно сверхновая – белоснежный свет резанул по глазам, поражая их, вызывая потоки слез. Кожу обожгло, и я не сразу поняла, что сияние струится по телу. Тонкое, голубоватое полотно покрывало каждый участок кожи, и не только моей. Лантария тоже светилась, словно призрак, медленно подходя ко мне. Мне даже позорно захотелось сбежать или как минимум отпрянуть, но все же, подавив трусость, я встретила ее руки, соединив со своими. В тот же миг меня как молнией прострелило, а потом еще… и еще… и еще… Меня било, и я чувствовала, что меня будто коснулось еще несколько пар рук. Нет, не так. Будто под кожу вводят несколько тысяч игл… Нестерпимо больно.
– Передайте!
Эхо прокатилось по залу, и я замерла, вглядываясь в глаза Лантарии. Я уже не слышала, что она говорила, даже не видела, как двигаются ее губы, скорее просто ощутила, как в меня что-то толкнулось, словно спрашивая разрешения, и я шепчу, не осознавая, надо ли или нет: «принимаю». А потом резкая, обжигающая боль в руке, и что-то теплое стекает по запястью. И крики… много криков… женские, мужские… Снова вспышка, и меня буквально накрывает волной, не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть… а по венам струится огонь… нет, кислота, что разъедает мое тело…
Еще вспышка! Нет, наоборот – наступает темнота… взгляд на секунду темнеет, прежде чем вырвать куски из реальности… Передо мной никого нет… взгляд сам собой опускается ниже, словно освобождаясь… чья-то макушка… Лантария… она на коленях… но внизу слишком много… чего-то… Пытаюсь сфокусироваться… Лаоной? Что он-то здесь делает?.. Почему не шевелится?.. И зачем ему нож?.. Сколько вопросов… я ничего не понимаю… Хотя нет… понимаю… нож в крови… Моей. Вот почему болит рука. У Лантарии тоже идет кровь… заляпала рубаху… Но почему мальчик не двигается? Неужели мертв? Да… он мертв… осознание… почерневшая рука, в которой неестественным светом поблескивает клинок… Взгляд подпрыгивает вверх, пытается не видеть…
Темнота… спасение…
– Эйса Лантария, эйса Лантария…
Кто-то звал Лантарию, а толкал почему-то меня. Просыпаться не хотелось. Возвращаться в кошмар тоже. Но кто-то настойчивый не отставал.
– Я – Виктория, – пробормотала я, приоткрывая глаза, – а не эйса Лантария.
– Теперь вы эйса Лантария, – на меня смотрели большие, по-детски наивные глаза смутно знакомой девушки.
– Эйса Лантария, вам надо это выпить. Пожалуйста, откройте рот… вот так… отдыхайте, эйса. Я зайду вечером, принесу ужин.
Наверно, только шок был причиной тому, что я промолчала. Как же так? Слов просто не было! Нельзя же так! Это жестоко! Лишить всего… даже имени. Странное ощущение, что тебе дали поносить чужое платье – жмет, мало, коротко, длинно, не по цвету, не по фасону… и все это одновременно.
Интересно, а как же сами бывшие эйсы? Им отдали наши имена или позволили оставить свои? Да и зачем такие сложности? Хотя… мысленно усмехнулась, что за глупый вопрос? Естественно, затем, чтобы никто даже не заподозрил реального положения вещей. Уверена, магистр настоятельно «порекомендует» нам молчать о своем прошлом. Придумает красивую сказочку. Типа – жили и воспитывались в особом пансионе.
Устало откинулась на подушку, прикрывая глаза. Странные ощущения. Тело тупо ныло, словно в результате чрезмерного увлечения спортом после долгого перерыва. Виски ломило, как-то странно морозило. Но гаже всего было на душе. Смутное ощущение тревоги и неправильности буквально разъедало изнутри, вызывая неконтролируемый поток слез и желание вымыться.
Словно вспышка пришло озарение. Боже, я ведь теперь маг! Подскочила на месте, даже забыв о боли, сосредоточилась и попыталась зажечь стоявшую на столе свечу. Увы, ничего не вышло. Фитилек даже не колыхнулся, не говоря уже об огне. Почему? Я делаю что-то не так? Как там в книжках пишут? Сосредоточиться, представить, сконцентрироваться и… Ничего! Распахнув глаза, я уныло разглядывала ничуть не изменившуюся свечку. Может, времени мало прошло? Или судьба и тут решила надо мной жестоко подшутить?
За такими мыслями я даже не заметила, как уснула, и очнулась только когда пришла давешняя служанка, чтобы проводить на «праздничный» ужин. Там собрались все – эйсы, магистры, учителя, еще не пришедшие в себя после обряда девушки.
– Поздравляю! – магистр поднялся, держа в руках бокал. – Все прошло успешно, и теперь вы – полноправные эйсы! Да будет Эсхей вам помощником в новой жизни!
– Поздравляем!!! – стройный хор голосов учителей и не столь дружный – бывших эйс последовал за короткой пламенной речью магистра. Все тут же подняли бокалы и дружно осушили.
– Как вы себя чувствуете? – голос магистра был невероятно дружелюбен.
– Вроде ничего, – неуверенно кивнула Лайма.
– Странно, – поддержала ее Кароль.
– Это нормально, – отмахнулся магистр. – В вас сейчас бурлит новая, непривычная энергия. Подождите, все придет в норму.
– Магистр, у меня вопрос! – не сдержалась я, за что была награждена дружным стоном пополам со смехом.
– Я бы удивился, уважаемая эйса, если бы у вас, – он выделил последнее слово, – его не было.