Рокировка
Шрифт:
– Ну, начинайте, я вас слушаю.
Александр жестко отчеканил:
– Я предлагаю вам оставить Игоря и уйти ко мне. Не надолго, конечно, я не хочу длительных отношений, но вам это будет выгодно, обещаю.
Он ждал фальшивого возмущения и начала надоевших торгов типа «что я буду за это иметь?», но она не оправдала его ожиданий. Задумчиво сказала:
– Что ж, я что-то в этом духе ожидала. Вы же из тех, кто привык получать все игрушки, которые захочется. Только вот я не игрушка, и пользоваться собой не позволю.
Он несколько удивился.
–
– А я их и знать не хочу. Даже если бы вы в любви мне клялись и в ногах валялись, я все равно бы вас слушать не стала. Вы мне неприятны!
Будто не слыша этих неприязненных слов, Александр упорно продолжал:
– Я куплю вам хорошую квартиру, машину, положу на ваше имя приличные деньги. Вы будете обеспечены и независимы. Или вы так любите своего Игорька?
Чуть споткнувшись, Ирина протянула:
– Дда…
Он пренебрежительно усмехнулся. Легкая заминка перед сакраментальным «да» сказала ему обо всем.
– Не лгите! Он для вас просто якорь от житейских бурь. Не любите вы его и не любили. Да и он вас – тоже. Просто секс в этом возрасте – потребность растущего организма. А вы это удовольствие предоставляете ему по полной программе и без лишних проблем.
Пытаясь освободить свою руку, Ирина резко дернулась.
– Отпустите меня! Я не желаю слушать ваши оскорбления!
Еще крепче сжав ее ладонь, он протянул:
– И не подумаю! И я вас не оскорбляю, просто правда глаза колет. Игорек с легкостью поменяет вас на любую другую девицу. У него просто гормоны играют, возраст такой. Ему даже резиновая кукла подойдет. Так что не обольщайтесь на свой счет.
Ирина покраснела и обиделась.
– Ага! А вы, конечно, в меня безумно влюбились! И жить без меня не можете! Вы просто безнравственный циник!
Александр поморщился. Упреки упали очень близко от действительности.
– Ну, насчет пылкой любви, это, конечно, перебор. Но вот то, что я вас дико хочу, сомнению не подвергается. Пытался это перебороть, но не получилось. Мне ведь тоже не по душе влезать в сложившиеся отношения. Не совсем это порядочно. Но вот приходится. Единственный способ это прекратить – получить то, что хочется, без ограничений.
Она раздраженно прокомментировала:
– Ага, как говорят в народе, обожраться, чтоб стошнило! Но мне это не по душе. И Игоря я бросать не собираюсь. Он добрый и хороший человек. Я никогда не причиню ему боль!
Проведя пальцем по ее пламенеющей щеке, он спокойно осведомился:
– А вы уверены, что он вас не оставит, если под руку подвернется булочка погорячее?
Резко сделав шаг назад, она заставила его отпустить свою руку.
– Я могу отвечать только за себя! Но, надеюсь, что он, в отличие от некоторых, – она с намеком посмотрела на собеседника, – порядочный человек! А вам надеяться не на что! Лучше предложите свои потрясающие условия какой-нибудь другой особе, посговорчивее!
Александр с напором сказал, не признавая свое поражение:
– А вы подумайте хорошенько! Гарантирую, что жалеть вам не придется!
Высоко вскинув
– Ну, как вы не можете понять, что мне это просто не нужно! Оставьте меня в покое! – и быстро побежала по косогору.
Он не стал ее догонять, просто хмуро посмотрел вслед, бормоча себе под нос:
– Я знал, что это будет непросто, но чтобы так…
Пошел обратно, как в детстве, загребая ботинками мокрую хвою и раскидывая ее по сторонам, пытаясь интенсивным движением погасить раздражение и досаду. Вечером уехал домой, в который раз сказав себе, что у него достаточно силы воли, чтобы выкинуть из головы эту дурную блажь.
Глава вторая
В мае следующего года он так уже не думал. Тоска заела до такой степени, что все валилось из рук. Людмила, которую он в самые ответственные минуты называл Ириной, понимающе усмехалась, но молчала. Когда брился, из зеркала на него смотрел недовольный жизнью мужчина с ввалившимися щеками и постоянно мрачным взглядом. И хотя подруги говорили, что он стал еще интереснее, сам себе он не нравился, постоянно гнусное настроение подчеркивало глубину пропасти, в которую он нечаянно угодил.
Странное чувство, завладевшее им в прошлом году, не прошло, как он надеялся, а приняло непонятные и угрожающие размеры. Ему часто снились сны, иногда горячечно похотливые, иногда идиллически наивные, но всегда единственной героиней в них была Ирина. Проснувшись, пытался логически обосновать свое навязчивое желание: если бы она ему уступила, то все бы уже закончилось. Это невоплощенное вожделение привело к такому неприятному обороту.
После очередного чувственного сна, из которого он вынырнул весь в поту, дрожа от неудовлетворенной страсти, решил снова поговорить с Ириной. Выяснил, когда заканчиваются занятия на пятом курсе, и приехал к третьему корпусу универа, где учились филологи. Остановил машину напротив входа и стал ждать. Мимо проходили стайки студенток, с интересом поглядывая на его машину, но Ирины среди них не было.
Глубоко вздохнул, стараясь прекратить ненужное томление крови. Что в этой девчонке есть такого, что у него тяжко бьется сердце при одной только мысли о ней?
Ирина вышла минут через двадцать. Быстро обогнав ее, Александр затормозил и, выскочив из машины, перерезал ей дорогу. Небрежно поздоровался и, воспользовавшись ее растерянностью, запихнул в машину. Шустро рванул с места, почему-то напомнив себе разбойника с большой дороги.
Опомнившись, она повернулась к нему и гневно спросила:
– Что вы себе позволяете?
Усмехнувшись ожидаемости ситуации, он успокаивающе проговорил:
– Ничего особенного. Просто поговорим. Не волнуйтесь так, пожалуйста.
Но Ирина не успокоилась. Потянулась рукой к защелке дверцы, намереваясь выпрыгнуть на ходу, и Александру пришлось заблокировать двери.
Она зарумянилась от гнева, и ему отчаянно захотелось погладить ее пылающие щечки. Повернув за угол, припарковал машину возле симпатичного кафе и предложил:
– Пойдем, посидим?