Рокировка
Шрифт:
— Ослепить… — пробормотал я, почувствовав, как в памяти что-то с чем-то состыковалось.
— Что говорить изволите? — навострила ушки Китти.
У меня во рту пересохло. Сердце забилось чаще.
— Ничего. Не бери в голову, — хрипло сказал я.
И применил технику Убеждения, которую использовал в тюрьме, во время беседы с министром. Белую её разновидность.
— Уходи, Китти. Я справлюсь. Спасибо большое, ты мне очень помогла.
Я воздействовал не на неё, я усиливал собственную харизму, вливая в нужную чакру колоссальное количество энергии. И Китти
— Я… всегда рада помочь. Приятного вам аппетита, Константин Александрович!
Она сделала книксен, чуть не упала при этом, и побежала прочь — красная, как варёный рак. Наверное, если бы я покрыл поцелуями её обнажённое тело, она была бы в меньшем восторге. Кажется, переборщил с Убеждением… Ну да ладно.
Поднос я перехватил одной рукой, другой достал из кармана ключ и отпер дверь. Вошёл, тут же закрылся и только после этого нашёл взглядом великого князя. И у меня перехватило дыхание.
— *****! — вырвалось у меня. — Ты совсем рехнулся? Слезай немедленно!
Глава 23
Инцидент
Так к Борису, наверное, никто не обращался ни разу за всю его жизнь. Он спрыгнул с подоконника, на котором сидел, и уставился на меня — как нашкодивший кот, чующий, что сейчас его оттаскают за шкирку.
— А если бы тебя кто-то заметил? — понизил голос я.
— Там никого не было, я сначала выглянул осторожно, — обиженно отозвался Борис.
Я поставил поднос на стол и тут же схватил пирожок — пока эта жрущая машина в обличье пятнадцатилетнего пацана не уничтожила всё подчистую.
— А тех, кто применяет технику невидимости, ты тоже учёл? — спросил я. — Я тут недавно узнал, что за моим домом присматривает Тайная канцелярия. И я понятия не имею, насколько плотно.
— Тогда, может, нам стоит задёргивать шторы на окнах? — предложил Борис с явственным сарказмом.
— Может, и стоит, — буркнул я.
Подошёл к окну и, потянув за шнур, отсёк дневной свет.
Я, конечно, сильно сомневался, что сотрудники Тайной канцелярии, как слюнявые извращенцы, наблюдают за моими окнами в бинокль. Куда больше опасался, что Бориса заметит кто-то из домочадцев. И задёрнутые шторы мне не очень-то нравились, потому что это вызовет вопросы у тех же домочадцев. Замок сменил, в комнату не пускает, шторы задёргивает… Что они могут подумать? Даже не знаю. Что бы подумал я?..
Я бы, наверное, долго не думал — просто задал бы вопросы, а если бы ответы мне не понравились — просто вошёл бы и всё увидел сам. Наверное, поэтому мне лучше не заводить детей. Они бы меня ненавидели…
Борис между тем, не теряя зря времени, сел за стол и принялся уминать второй обед. Я присел на кровать и откусил от пирожка. Аппетит, однако, пропал напрочь после того озарения, которое постигло меня в коридоре.
Положа руку на сердце, я мог бы догадаться и раньше. Оговорки Луизы, кое-что, случайно оброненное императором… Но это задним числом или со стороны хорошо судить. По факту же я не жил во дворце и ничего не знал толком о его обитателях, поэтому такая догадка была бы преждевременной до тех
Ну вот, я их и получил.
— Хорошо себя чувствуешь, да, Борис? — спросил я.
Борис прожевал кусок и, повернувшись ко мне, недоуменно сказал:
— Знаешь, как ни странно — да. Мне хочется… — он замялся, будто сам не верил, что собирается произнести подобное, —…погулять.
— Повременим с этим. Но вот кое-кого в гости я сегодня приведу.
— В гости — ко мне? — уточнил Борис. — Эм… А разве это не опрометчиво?
— Это — часть плана, — вздохнул я. — Мне не достаточно того, что я вижу своими глазами. Нужно, скажем так, экспертное заключение.
— А впрочем — чего нам бояться? — принялся рассуждать Борис. — Если всё откроется — я намерен подтвердить, что отправился с тобой и твоей сестрой добровольно. Я — сын императора, такова моя воля.
— Угу, — кивнул я. — А сколько вам лет, ваше высочество, напомните?
Борис понурился. Да, как бы ни было обидно, но воля несовершеннолетнего — так себе аргумент. Особенно для его родителей.
Я строго-настрого проинструктировал Бориса, чтобы он не шорохался по комнате и не издавал никаких звуков. Некоторые нюансы заставили великого князя побледнеть, потому что на подобные темы с ним явно никто прежде не разговаривал. Никто не запрещал ему спускать воду в туалете и мыть руки, если меня не будет в комнате.
— Усёк? — спросил я.
— Понял, если ты об этом, — пробормотал Борис. — Не задерживайся, прошу.
— Поверь, я не пойду в кабак кутить с цыганами, зная, что ты здесь.
Заперев дверь, я спустился вниз, вышел из дома и возле гаража столкнулся с Надей. Выглядела она не очень.
— Чего такая кислая? — спросил я.
— И ты ещё спрашиваешь? — Надя фыркнула. — В городе творится кошмар. Ездят автомобили, из которых по громкоговорителю сообщают, что пропал великий князь Борис Александрович и предлагают огромные деньги за любую информацию. На каждом столбе висит его портрет.
— Ну и что? — пожал я плечами.
— Ты совсем не нервничаешь? — изумилась Надя.
— А почему я должен нервничать? Всё идёт по плану. Кроме того, я, кажется, понял, что за мразь стоит за всем этим. Я имею в виду болезнь великого князя и, следовательно, так называемое проклятие белых магов. Которое, к слову, пока не работает.
— Ты уже всё узнал?! — ахнула Надя и посмотрела на меня так, что у меня аж сердце защемило. — И кто же это? И… Неужели мы можем всё это закончить?!
— Спокойно. — Я положил руки Наде на плечи. — Я догадался — да. Но мне нужны доказательства, которые я сумею предъявить императору и Витману, а не просто догадки. А для этого — нужно ещё поработать. И сейчас твоя работа такая: иди к себе и бди. Китти уже пыталась сегодня отколупать замок на моей двери. Мало ли, кому ещё захочется заглянуть туда за чем-нибудь. Вот тебе ключ от моей комнаты, на всякий случай. Больше ни у кого ключа нет, я сменил замок. Впрочем, я надеюсь вернуться в течение пары часов, вряд ли за это время что-то успеет случиться.