Рокировка
Шрифт:
Я пожал протянутую руку и кивнул:
— Осталось немного. Скоро Борис Александрович вернётся домой и больше никогда не будет болеть.
— Именно так, — улыбнулся Локонте. — Именно так! Я вычищу скверну из своего дома, и Российская Империя, оправившись от этого потрясения, станет ещё сильнее и могущественней!
Разъединив рукопожатие, я поклонился.
— Я могу идти, ваше величество?
— Идите, — разрешил Локонте. — И забудьте о казни. Ваш род и лично вы будете награждены по достоинству за ваши заслуги.
Я вышел из комнаты. Но
— Спокойно, капитан Чейн. Вот-вот начнётся самое интересное. И ты получишь драгоценную возможность вонзить клыки в глотку этой мрази. Разве ты не этого хотел?
Я вспомнил башню-голема. Смоляное чучело за рулём грузовика. Пожар в театре, где чуть было не погибла моя сестра. Водоворот, едва не утянувший меня на дно пруда в Царском Селе. Обвал в Кронштадте. Изнанку. Восстание скелетов в Париже… И кивнул:
— Да. Именно этого.
После чего запустил движок и выехал с парковки. Руки больше не дрожали.
Весь следующий день превратился в сплошной кошмар. Участвовать в аристократических свадьбах мне до сих пор не доводилось, и, наблюдая за тем, что происходит, я не мог изгнать из своего сердца животный ужас.
Неужели и мне предстоит вот это всё?! Слава Господу, я хотя бы не девчонка, иначе рехнулся бы от одних только причёсок и примерок. Впрочем, жениху Нины, судя по напомаженным волосам и отрешённому выражению лица, тоже пришлось несладко.
Много нелицеприятного можно сказать про мир концернов — но всё же там люди любого социального статуса могли запросто, безо всякой помпы зарегистрировать брак онлайн, оплатив небольшой взнос. И мне, и Кристине, пожалуй, такой вариант подошёл бы идеально.
Надо же — как запросто я уже думаю о Кристине, как о своей невесте… Будто всё уже предрешено и предначертано.
Тут я вспомнил бабку Мурашиху, прорицательницу из Чёрного Города, и загрустил. Она ведь намекала…
А ещё она же намекала, что Полли нам устроит весёлую жизнь. Может быть, Кристине удалось сбить её с курса, и теперь ничего страшного не случится? Надеяться, конечно, хотелось бы — однако лучше держать ухо востро.
Венчание Нины проходило в церкви. Туда я не поехал, сказавшись больным. Нина и дед меня очень хорошо поняли. Оставлять «пленника» одного или, что того хуже, в компании Китти — категорически не стоило.
Все уехали, я — остался. Сидел в столовой на стуле, в красивом костюме, как дурак.
Вошла Китти — тоже вся праздничная и разряженная. Вошла — и остановилась. Похоже, не ожидала меня увидеть.
— Ваше сиятельство, — пролепетала она.
— Не надо дрожать, — махнул я рукой. — Я тебя гнобить не собираюсь. Решили оставить — значит, ты того заслужила. Только больше — чтоб никаких приставаний.
— Слушаюсь, ваше сиятельство! — Китти исполнила реверанс. — Я клянусь, никогда больше!
— Вот и отлично, — кивнул я. —
Я хотел попросить её налить чаю, но не успел — в дверь постучали.
Это не могли быть наши — они только что уехали, и я ожидал их не раньше, чем часа через три, а то и четыре. Собственно, это вообще не мог быть никто чужой — разве что этот человек каким-то образом преодолел забор.
Перелезть через забор и стучать в дверь?..
— Я открою, ваше сиятельство! — встрепенулась Китти.
— Стой на месте, — приказал я и встал со стула.
К двери подошёл, держась сбоку. Спросил:
— Кто?
Ожидал, конечно, услышать привратника, поэтому крайне удивился, когда услышал Кристину:
— Я. Можешь открыть дверь, чтобы я не стояла на крыльце, как нищенка?
Открывая, я заранее настроил зрение — внутреннее зрение — на пробивание маскировки. Но уже по тому, как решительно Кристина ворвалась в дом, было понятно, что она — это она. Никакого марева, всё по-честному.
— Ты как через забор перебралась? — спросил я.
— Это что — вопрос? — нахмурилась Кристина, сложив руки на груди.
Я смерил взглядом её фигуру в узком лиловом платье до пола и кивнул. Кристина закатила глаза. Рукой в то же время она сделала незаметный жест, и нас накрыла глушилка.
— Знаешь, что я сделала первым делом, когда вчера вернулась в корпус? — спросила Кристина.
— Побила подушку, представляя вместо неё — меня?
— Не побила, а расстреляла, — поправила Кристина, заставив меня вздрогнуть, и, кажется, осталась очень довольна эффектом. — А сразу после — позвонила отцу и попросила выделить человека последить за Нарышкиной.
— Так, — тут же подобрался я. — И что узнали?
— Она ездила в полицию. Потом, с полицейским, была на вокзале, где они, надо полагать, выяснили, что никакой Михаил Пущин не покупал билета на поезд на интересующую их дату.
— Твою-то ж мать! — простонал я.
— Надо было купить билет, — попеняла Кристина. — Это — прокол.
— Знаю, что прокол! Если бы ты заранее мне сказала, что Полли врёт по поводу родовой магии — я бы позаботился. А так… Я был уверен, что Мишель для неё — легко заменяемая игрушка.
— Ты положился на чувства девушки, как на что-то твёрдое. Этому нет и не может быть оправданий.
— Мишель — семнадцатилетний парень! — рявкнул я. — Захотел — уехал! Всё! При чём тут чувства девушки?!
— Если бы он уехал на поезде — вопросов бы не было. Но он уехал на машине с тобой. После чего никто — никто! — его не видел, — не сдавалась Кристина.
— Ладно, — выдохнул я. — Что теперь?
— Теперь перед полицией встал неудобный вопрос: род Барятинских древний, знатный, беломагический и входит в Ближний Круг. Если попробовать вас тряхнуть в общем порядке, и выяснится, что подозрения — чушь, полетят погоны и поедут поезда в Сибирь. Этого, разумеется, никто не хочет. Благо, господин Пущин не такая уж фигура, чтобы из-за него сходить с ума. Особенно когда пропал сам великий князь.