Роковая кукла
Шрифт:
— Ладно, — сказал я, — не переживай. Мы вызволим тебя отсюда.
— Не переживать? — послышался напевный голос. — Я слишком долго переживал. Я проводил это нескончаемое время в размышлениях, мечтах, постоянных надеждах и предавался самым невероятным фантазиям, пытаясь представить, что меня ожидает. Я знал, что рано или поздно буду свободен, так как со временем камни разрушатся: ведь материал, из которого я сделан, долговечнее любой породы. Но все же я надеялся, что мне удастся освободиться раньше, благодаря вмешательству существа, исполненного добрых намерений, подобного вам.
Я заметил, что мои попутчики тоже взбираются на груду костей и помахал им рукой.
— Здесь
Прокричав это, я не особенно задумывался, что же здесь произошло и что послужило причиной гибели людей. Я думал лишь о том, что с помощью спасенной нами лошадки мы уже не будем так беспомощны среди простирающейся вокруг пустыни. Лошадка сможет переносить воду, независимо от того, решим мы продолжать путь или повернем обратно к городу.
Втроем (Свистун стоял в стороне и поддерживал нас одобряющими возгласами) мы с трудом откатили меньший из валунов, которым была зажата лошадка. После этого мы перевернули это бестолковое существо и поставили его на полозья. Лошадка торжественно уставилась на нас тем взглядом, который, по моим наблюдениям, был единственным возможным для роботов ее породы, они вряд ли были спроектированы с расчетом на изменение выражения лица.
— Меня зовут Пэйнт, — пропел голос, — хотя когда-то меня называли Старина Пэйнт, что не доступно моему ничтожному разумению. Мы все были изобретены и изготовлены в одно и то же время, и ни один из нас не был старше другого.
— Были и другие лошадки? — спросила Сара.
— Нас было десять, — ответил Пэйнт. — Девять убежало, а единственной причиной того, что я остался здесь, явились трагические обстоятельства, от которых вы столь великодушно избавили меня. Нас изобрели на далекой планете, название которой мне неведомо, а затем доставили сюда. Следуя по тропе, мы подверглись нападению стаи хищников, результаты которого перед вашими глазами.
— Те, что привезли вас сюда… Те, что изготовили вас, — спросила Сара, — они были такими же, как мы?
— Такими же, как вы, — ответил Пэйнт. — О них нет смысла больше говорить. Они погибли.
— Зачем они сюда приехали? — спросила Сара. — Что они искали?
— Еще одного такого же, как вы, — сказал Пэйнт, — человека, исчезнувшего давно и оставившего много рассказов.
— Лоуренса Арлена Найта?
— Не могу знать, — ответила лошадка. — Они ничего мне об этом не говорили.
14
Мы решили продолжать путь, следуя по тропе. Мы постановили это после долгого обсуждения вокруг дымного костра, в то время как Пэйнт стоял возле кучи наших припасов, слегка перекатываясь на полозьях. В действительности обсуждать было практически нечего. Тэкка этот вопрос совершенно не интересовал. Он сидел немного в стороне от нас, прижимая к груди куклу и тихо покачиваясь. Наблюдая за этими двумя раскачивающимися фигурами, Пэйнтом и Тэкком, можно было дойти до нервного истощения. Решение приняли Сара и я, и возражений оно не вызвало. Для нас обоих было очевидно, что в городе нам ловить нечего. Впрочем, ничего хорошего нельзя было ждать и от продолжения путешествия по тропе, разве что какого-нибудь неприятного сюрприза, вроде преподнесенного в ущелье нашим предшественникам. Однако сам факт того, что другие люди, Бог знает как давно, шли по этой же тропе, вероятно, имея перед собой такую же цель, как и мы, являлся для Сары достаточным аргументом, чтобы мы продолжили путь.
Но была одна деталь, которую, я считал, необходимо выяснить с ней окончательно.
— Найт наверняка уже умер, — сказал я. — Ты, несомненно,
Она набросилась на меня:
— Опять ты завел свою волынку! Не пора ли прекратить? Ты был против этой идеи с самого начала! Зачем ты вообще полетел с нами?
— Я уже говорил тебе раньше. Деньги.
— Тогда какое тебе дело до того, жив он или мертв? Не все ли равно тебе, найдем мы его или нет?
— На это легко ответить, — сказал я ей. — Мне наплевать на любой исход.
— Но ты собираешься продолжать? Всего лишь недавно ты говорил так, как будто предпочитаешь идти вперед.
— Мне кажется, — сказал я, — только впереди нам удастся хоть что-то найти. Возвратившись, мы не найдем ничего.
— Мы можем собрать лошадок.
Я отрицательно покачал головой.
— Если лошадки или гном узнают, что мы возвращаемся назад, мы их больше никогда уже не увидим, и тем более никогда не поймаем. В этом городе места достаточно, чтобы спрятать целую армию.
— Лошадки, должно быть, разбежались, войдя в ущелье: ты думаешь, они что-то вспомнили, увидев кости? И это так потрясло их, что эти воспоминания, пришедшие из далекого прошлого…
— Их было восемь, — перебил я Сару, — а Пэйнт был девятым. Он говорил, что их было десять. Куда же делась десятая?
— Мы можем никогда об этом не узнать, — сказала Сара.
До меня никак не доходило, зачем нам все это нужно. Зачем нам нужно было сидеть и спорить до хрипоты. Я действительно не мог понять, какое нам до всего этого дело. Мы могли продолжать путь и в то же время не знать, куда идем. Но у нас всегда оставалась надежда, что где-то впереди нас ждет место лучше, чем эта высушенная, как кость, дикая местность с кремнистыми горными кряжами и изрезанной оврагами бесплодной землей. Мы всегда могли рассчитывать, что нам подвернутся благоприятные обстоятельства, которые мы не упустим и которыми вовремя воспользуемся.
Люди, чьи кости были рассеяны у выхода из лощины, кого-то искали. Но это вовсе не обязательно означало, что тот человек шел именно этой дорогой. Возможно, они шли наугад, так же, как и мы. И не было никаких признаков, что Найт именно тот человек, поисками которого они занимались. Поэтому мы сидели у костра и планировали наши дальнейшие действия. Теперь мы можем погрузить на Пэйнта недвижный остов Роско, а также все оставшиеся запасы воды и продуктов, которые он в силах потянуть. Мы с Тэкком понесем тяжелые тюки, а Сара, единственная из нас имевшая оружие, возьмет более легкий груз, с расчетом, что в случае опасности, она быстро бросит вещи и будет наготове для стрельбы. Свистун не может нести ничего. Он будет нашим дозорным, двигаясь в авангарде и разведывая обстановку.
После полудня мы вышли из ущелья и, преодолевая отвращение, забрались в форт. Там мы обнаружили три человеческих черепа и полдюжины проржавленных ружей, изъеденных коррозией до такой степени, что было уже невозможно определить, к какому типу огнестрельного оружия они принадлежали. Пэйнт припомнил, что тогда с ними было восемь людей: большое количество разбросанных костей, пожалуй, подтверждало его слова. Но нашли мы лишь эти три черепа.
Вернувшись в лагерь, мы перевязали тюки и перетащили оставшиеся запасы подальше от тропы, спрятав их в узкой расщелине. С помощью ветвей мы замели наши следы, идущие от тропы к тайнику. Ни маскировка припасов, ни заметание следов не проводились нами достаточно тщательно. Но у меня было ощущение, что все наши старания — пустая трата времени, так как тропа давным-давно заброшена, и мы, скорее всего, были первыми, прошедшими по ней за последние сто лет.