Роковая любовь
Шрифт:
— На.
Антон улыбнулся, но уже иначе, по-хорошему:
— Нет. Спасибо. Не надо. Проверка на «зажим-трест». Давай и я для тебя что-нибудь сделаю. Не может же быть, чтоб тебе ничего не было нужно.
— Правда. Есть такое дело. Ты мог бы меня завтра подменить? Мне отойти нужно будет.
— О'кей. Без проблем.
— Точно?
— Точно… А что у тебя?
— Встреча, — уклончиво сказал Максим.
— Понятно. Я ее знаю?
— Да. Это цыганка… — улыбнулся Максим.
— Из ресторана? Молодец. Класс! Скажи
Улыбка сошла с Максимова лица.
— Ладно… Ладно… Чего напрягся? Шутка!
После недолгой беседы с отцом Кармелита много думала, полночи не спала. А утром, вопреки ожиданиям, встала рано. И опять ничего не могла делать. Нет, все же не удастся удержать в себе все, что на душе накипело. Быстренько собралась, поехала к Светке, в ее студию, где она своими художествами занимается.
А пока ехала, сделала важное открытие. Миро ей не неприятен. О нем так приятно, так хорошо думать. Он как кусочек детства, занесенный судьбой во взрослую жизнь.
От судьбы не убежишь. У цыганки должен быть муж — цыган. А разве среди цыган можно найти лучшего мужа, чем Миро?
Приехала… Света, как обычно, обрадовалась ей, обнялись, чмокнули друг друга в щечку.
— Ну? Рассказывай, чего прибыла. После дня рождения совсем меня забыла. А тут… Колись, что у тебя.
— Светка… Ты не поверишь…
— Ты сначала говори, а я потом не поверю!
— Света, в общем так, я еще не знаю… Короче говоря, я, очень похоже, скорее всего, так получится, что я… выйду замуж.
— Ха! Удивила! Все мы когда-нибудь выйдем замуж.
— Ты не поняла. Это может произойти очень скоро.
— Вот так сюрпризы. Ты серьезно?
— Я — нет. А вот отец мой серьезно настроился.
— Поздравляю. Круто! Слушай, я вчера в журнале такое платье видела! А-абалдеть…
— Свет! А вот, скажем… кто он, тебе не интересно?
— Не, ну ты запарила! Я тебе про платье рассказываю, а ты с такими глупостями… Ну ладно, кто он? Кто он? Кто он? Ленинградский почтальон?
— Его зовут… Миро… Правда, красиво?
— Миро. Красиво.
— И сам он красивый… Высокий, стройный… Добрый… Даже слишком добрый, отца своего слишком слушает.
— И хорошо. Сейчас отца слушает, потом тебя слушать будет. Все здорово!
— Да, Света, конечно, все здорово… Но есть одна маленькая проблема…
— Какая?
— Другой парень нравится мне намного больше…
И тут в комнату заглянул Форс.
— О, Кармелита, привет! Дочка, можно тебя на минуту?
Света нехотя вышла из комнаты. Отец провел ее на кухню, спросил, показывая на горку фруктов, лежащую на тарелке:
— Это что такое?
— Это, папа, фрукты! Я приготовила для натюрморта.
— Да, а почему яблоко гнилое и персик совсем черный?
— А потому, папа, что я так придумала. В моем натюрморте
— Ага, понятно. Концептуалистка. «Черный персик Светланы»! А вот это что такое? По-моему, гора немытой посуды? Или нет, извините, жанровая зарисовка «Бардак на кухне плохой хозяйки»?
Ну папа, ну молодец, припечатает так припечатает.
— Ладно, папа, не злись. Езжай на работу, я все сделаю…
Форс покровительственно поцеловал дочку в лоб:
— Не обижайся, дочка. Я очень ценю твои художественные таланты. Но поверь мне, художественный беспорядок — это не лучший вариант приложения сил. А хочешь я тебя отправлю на стажировку к какому-нибудь Зайцеву?
— Папа, зачем? Я ж не модельер и не прикладник!
— Дурочка, этим делом столько денег можно заработать.
— Денег… Ску-у-учно.
— Скучно? — Форс загадочно улыбнулся. — С деньгами, дочка, скучно не бывает. Надеюсь, ты в этом скоро убедишься. Очень скоро.
И уехал на работу.
А Света убежала обратно к Кармелите в спальню.
Форс вообще сегодня много улыбался. Ситуация развивалась именно так, как он хотел. И Астахов, и Зарецкий запутывались в ней, как пауки в паутине. Повод был на редкость мелочный. Однако же пусть еще побарахтаются, пусть запутаются побольше. И вот тогда серьезные люди со стороны, крупные инвесторы, увидят, что с Астаховым нельзя иметь дело — он все, что мог, провалил. С цыганом, само собой, дело изначально иметь нельзя. А уж как сейчас Баро из-за кладбища на рожон переть начнет — скомпрометирует себя абсолютно. А его, форсовский бизнес, в стороне. И сам весь чистенький, опрятный. Все увидят — в Управске есть единственный вменяемый человек, с которым можно иметь дело.
Сегодня утром Баро попросил его организовать встречу с заместителем Астахова, чтобы постараться объяснить ему, что да как, так сказать, перетянуть на свою сторону. Нервничает цыган, вот и делает ошибку за ошибкой. В таком деле нельзя разговаривать с замом. Это же очевидно. В самом лучшем случае бесполезно, а в худшем — вредно. Только Зарецкий сейчас этого не понимает. Старое кладбище ему весь ум отшибло.
Максима, великого заместителя великого управского кормчего, не оказалось. Зато Антон радостно восседал в отцовском кабинете.
— А где Максим? — невинно спросил Форс.
— По делу уехал, срочно. Просил меня подменить его. На случай чего.
«Отлично! — отметил про себя Форс. — Прекрасный заместитель. Средь бела дня умотал хрен знает куда!»
А вслух сказал:
— Что ж, Антон, очень хорошо, что у тебя есть возможность выручить друга, подменить его.
— Да? Что-то срочное? Я конечно. Я — да.
— Срочное, Антон, очень срочное. Рамир Зарецкий хочет встретиться с заместителем Астахова. А поскольку Максим куда-то уехал, очевидно, на объект, то получается, что ты сейчас главный.