Роковая любовь
Шрифт:
Во время всех этих церемоний Света опять же еле сдерживалась, чтоб не рассмеяться.
А потом, подхватив рубашку Максима и блузку Кармелиты, ушла стирать.
Управские Ромео и Джульетта остались одни.
Страшная ситуация, когда сидишь рядом с человеком, который очень-очень нравится. И боишься что-то сказать или что-то сделать. А вдруг то, что скажешь или сделаешь, будет глупо, неловко, не к месту. Вот и сидишь дальше, пень пнем, с каждой секундой все лучше понимая, что именно это сейчас глупо, неловко, не к месту. Начинаешь
В конце концов Кармелита нарушила молчание:
— Спасибо, что ты нас со Светкой выручил. Все-таки мерзавец этот Антон, — сказала она, а про себя подумала: «Что я несу. Сдался мне этот Антон, было бы о чем говорить…»
— Да не за что… А Антон… Каким бы он ни был, он мне друг, — сказал Максим, а про себя подумал: «Чего это я?.. Кого защищаю? Антон вел себя с редким свинством».
Опять помолчали. Со второго захода Кармелита заговорила как-то более толково:
— Максим, а почему ты, когда со мной разговариваешь, все время смотришь не на меня, а в сторону?
— Могу и на тебя посмотреть, — сказал Максим и посмотрел на нее именно так, как она хотела.
— Максим, а может, я тебя чем-нибудь обидела?
— Ничем. Чем же ты могла меня обидеть?
— А если я тебя ничем не обидела, тогда за что ты меня обидел?
— Интересно, когда это я тебя обидел? Ты меня ни с кем не перепутала?
— Нет, не перепутала. Ты меня обидел тем, что на набережную не пришел.
— Времени не было, потому и не пришел, — сказал Максим нарочито грубо. — Кстати, пойду посмотрю, как рубашка, — и вышел из комнаты.
«Так, интересно, где тут стиральная машина?» Пошел на звук и очень быстро нашел ванную, с мерно гудящей супермашинкой. Светка сидела на краю ванной и задумчиво смотрела на грязную воду, льющуюся из шланга.
— Света! А что это ты здесь? Тут же супертехника. Сама стирает.
— Да вот, мучаюсь. Решила дать вам с Кармелитой поговорить.
— А стирка скоро закончится?
— Угу. И можно будет уйти. Ну, не сразу. Тут, конечно, отжим сумасшедший, но все же вещи будут чуть влажные. А чего ты так торопишься? Иди лучше с Кармелитой пообщайся.
— Пообщались уже.
— Кстати, а почему тебя на набережной не было?
— Ну, достали! Да был я на набережной.
— Ага. Был да сплыл. Мы тебя там не нашли.
— Я был на набережной! Но какая-то цыганка мне все рассказала.
— Что? Что же такое она тебе рассказала?
— Что я Кармелите неинтересен и все такое.
— Нашел кого слушать! Врут все цыганки.
— Минуточку! Кармелита у нас кто по национальности?
— А вот Кармелита исключение. Она никогда не врет.
— Кстати, а что вы у Астахова дома забыли?
— О! Ревнуешь? Это уже хорошо. Тебя, дурака, искали…
— Да ладно…
— Прохладно! — Машинка перестала урчать, Света достала из нее вещи. — Иди, отнеси ей блузку. А вот твоя рубашка.
Максим взял вещи и остановился, как
— Чего стоишь? Иди!
— Ага. Ну, я пошел? — и действительно пошел.
Света с усмешкой посмотрела ему вслед.
Максим вошел в комнату, протянул Кармелите ее блузку.
— Вот. Твоя высохла. Она легкая. А моя — нет.
— Спасибо. И это все, что ты хотел мне сказать?
— Нет. Я был на набережной. Но тебя там не встретил… И очень рад, что ты и Света пошли меня найти…
— Я тоже рада…
— Да, кстати, а чего я тебя искал. Деньги, понимаешь, заплачены, а погадать толком ты мне так и не погадала.
Максим протянул Кармелите руку. Она с улыбкой начала рассматривать ладонь.
— Сердце у тебя не свободно. И лежит у тебя на нем… Ой, — улыбка ушла, — не цыганка она…
— Почему?
— Не знаю, почему. Но не цыганка…
— Это ты просто не в форме. Давай лучше я тебе погадаю!
Максим посмотрел Кармелите в глаза. Убрал локоны с ее лица, чтоб не мешали.
— Так неправильно, — сказала девушка. — Цыгане гадают по руке.
— Поэтому они иногда ошибаются. А я гадаю по глазам.
Кармелита улыбнулась.
— Встретишь парня, — начал Максим. — Что еще могу сказать?.. Он высокий, светлый, голубоглазый. Да, и судя по вот этой линии, сидит напротив тебя.
Оба засмеялись.
— А как же я узнаю, что этот человек меня полюбил?
Вместо объяснения Максим обнял Кармелиту и поцеловал ее в губы.
Она закрыла глаза, потом вырвалась из его объятий, как будто вспомнила что-то важное.
Затем дала Максиму увесистую оплеуху, взяла блузку и гордо вышла из комнаты.
Закрыв дверь, радостно улыбнулась, сбросила полотенце, надела блузку и пошла к своей машине.
По дороге домой она тоже все время улыбалась.
Глава 15
Следователь, капитан милиции Андрей Александрович Бочарников, был человеком редкостной доброты и терпения. Именно поэтому он целых полчаса разговаривал е этим цыганом, как его… Бейбутом, который требовал отпустить задержанную цыганку Рубину. Аргументация у цыгана была прекрасная, вершина таборной юриспруденции: «Я знаю ее много лет. Она не могла украсть. У нас в таборе Рубина — самая уважаемая женщина. Ведунья. Отпустите ее, пожалуйста».
При этом выяснилось, что в момент задержания и совершения предполагаемого преступления уважаемый Бейбут был далеко от набережной, где все это происходило. Сидел у себя в таборе.
Потрясающе! Пришлось главе табора объяснить, что, говоря по-простому, на задержание Рубины определенные основания имеются. Но в тюрьму ее пока никто не сажает. А в общем, во всем разберемся. Дайте только срок. В хорошем смысле.
Земфира и Миро ждали у кабинета в тайной надежде, что вот сейчас все разрешится легко и быстро. Выйдут улыбающиеся Бейбут, Рубина, и все вместе поедут в табор, праздновать освобождение.