Роковая любовь
Шрифт:
Игорь успокоился, расслабился. И даже слишком:
— Она хоть ничего? А то я на ком попало жениться не собираюсь!
Тамара ехидно улыбнулась:
— Нет, ну кобель! Чистый кобель! Я ему что-то про любовь тут толкую. А он: «Она хоть хорошенькая?»
— Да ладно. Брось ты. Шучу я, шучу. Иди сюда — обниму. В любом случае своя невеста всегда хуже чужой жены!
Вот и добрался Антон до больницы. И палату Максимову нашел. Осталось только дверь толкнуть. Но почему-то не хотелось. Стыдно.
И тут в конце коридора показалась парочка. Кто там? Ага, понятно. Подружки…
Кармелита и Света подошли к двери.
— А ты что здесь делаешь? — зло спросила цыганка.
— Странный вопрос. Пришел проведать друга.
— Ты ему не друг.
— Почему это?
— Потому что друзья в беде не бросают.
— Ладно, Кармелита. Кто старое помянет — тому глаз вон.
— А кто забудет — тому оба!
— Эй, эй! Ребята, — не выдержала, вступила в разговор Света. — Ну что вы затеяли? Здесь не место для ссоры. Хватит. Кармелита, знаешь что, давай-ка ты пойдешь к Максиму, а мы с этим вот молодым человеком прогуляемся и поговорим. Я ему кое-что объясню. Хорошо?
— Я никуда не пойду! — заупрямился Антон.
— Пойдем! — с нажимом сказала Света.
Получилось это у нее совсем как у Тамары. Наверно, оттого Антон и послушался.
Пошли в скверик, какие всегда бывают возле больницы. По дороге купили мороженого.
— Какая же она все-таки злющая, это твоя Кармелита, — сказал Антон, причмокивая пломбиром. — Но красивая…
— А она тебе все-таки нравится? — подозрительно заметила Света. — Скажи честно. Ты общаешься со мной только из-за Кармелиты?
— Чего? Что за ерунда! С чего ты взяла?
— Ответ уклончивый. Значит, да.
— При чем здесь Кармелита?
— А при том, что все парни, которые со мной общаются, гуляют в парке, кормят птичек, пьют чай, едят мороженое, все они при этом говорят о ней.
— Ты преувеличиваешь…
— Скажи, что в ней такого особенного?
— Ну, есть в ней что-то этакое — цыганское. Но ты лучше. Блондиночка! Художница! Активистка!
— Да ладно тебе. Я заурядная блондинка и дрянной художник. Я плохо рисую, и знаю это.
— Чего? Кто сказал тебе эту глупость?
— Антон, я все про себя знаю. Еще с самого детства я знала, что не хватаю звезд с неба.
Света сама удивилась, чего это вдруг она так разоткровенничалась. Видно, почувствовала что-то близкое в этом непростом парне.
— Но знаешь, я всегда стремилась стать лучше. Зачем? Наверное, для того, чтобы понравиться отцу.
— А что, он тебя не любит? — спросил Антон, вспомнив о себе и об Астахове.
— Нет, он меня очень любит, особенно после того, как мы потеряли маму. Раньше он часто приходил в мою комнату и очень расстраивался, если я что-то делала недостаточно
— Света. Уполномочен тебе заявить: все, что ты мне сейчас наговорила про себя, — полный бред. Во-первых, ты очень хороший художник, у тебя действительно талант в живописи, и это видно невооруженным глазом. Кому-кому, а мне можешь поверить! Знаешь какая у отца коллекция! Как он в живописи разбирается! А я в этом — весь в него!
— Ладно тебе. Хватит болтать.
— Нет, я требую слова. А во-вторых… Во-вторых, мне с тобой просто очень интересно общаться. Ты замечательный собеседник, ты умна, образованна. И кроме всего прочего, ты очень красивая девушка. Гораздо симпатичнее своей Кармелиты.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно…
Глава 30
Кармелита зашла в палату. Максим лежал с закрытыми глазами. Спит, наверно… нужно уходить. Но он неожиданно открыл глаза:
— Привет.
— Не разбудила?
— Нет.
— Ну как ты?
— Хорошо… Спасибо тебе…
— За что?
— Но это же ты для меня кровь сдала?
— Какая разница, кто? Главное, что ты жив.
— Почему ты все время уходишь от ответов?
— А зачем ты задаешь так много вопросов? Почему тебе все время все нужно знать?
— Такой я человек. Нужно, чтобы все находилось на своих местах. А зачем ты притворялась цыганкой из табора?
— Это была шутка. Ну да, просто шутка. Такая игра. Может, я, конечно, переиграла немного, но ничего в этом дурного нет.
— То есть наши отношения для тебя игра?
— Нет-нет, это не игра. Если бы это было так, то я бы сюда не пришла. Ты же понимаешь? Да?
— Да.
— Покажи мне руку?
— Не волнуйся. Там просто порез…
— Дай сюда, давай-давай. Да-да, левую! На ней изображено то, что ты сделаешь в своей жизни.
— Это ты мне сейчас гадаешь, что ли?
— Так, чуть-чуть, как умею. Вот моя бабушка Рубина — это да, к ней даже все наши ходят…
Вдруг Кармелита замолчала в изумлении.
— Ты чего? Что ты там, казенный дом, что ли, увидела?
— Нет. Линия судьбы… Этот порез, шрам от ножа, изменил твою линию судьбы! Это значит, что может произойти то, что не должно было произойти.
— Как же это здорово! Интересно, может быть, имеется в виду то, что я стал наполовину цыганом?
— Интересно, как можно стать наполовину цыганом?
— Очень просто. Во мне теперь твоя кровь течет. Настоящая цыганская…
— Ха, действительно получается, наполовину цыган.
— И как полуцыган я хотел бы узнать, кого должен благодарить за то, что он изменил линии моей судьбы? Настоящего цыгана, который чтит все ваши традиции, или так, какого-нибудь полукровку?
— Я не понимаю тебя.