Роковая молния

Форстчен Уильям Р.

Они уже дошли до конца просеки, и Чак повернул было по опушке леса в сторону фабрики. Но Оливия. тихонько рассмеявшись, взяла его за руку и повела в лес. Высокие сосны сомкнулись над их головами, прозрачные сумерки раннего вечера сменились сгущающейся темнотой. Чак почувствовал, как его сердце с каждым шагом бьется все чаще.

— Поезд на Испанию отправляется с базы аэростатов через час, — забеспокоился он. — Я должен успеть на него и к ночи прибыть в город, и ты тоже.

— Я остаюсь, — прошептала Оливия.

— Что ты сказала?

— Я

получила пропуск, — правда, для этого мне пришлось съездить в Рим и повидаться с отцом и Марком. Представляешь, с какими трудностями я сюда добиралась? А теперь ты собираешься отослать меня назад.

Оливия рассмеялась и встряхнула головой в притворном гневе, ее длинные черные волосы обвились вокруг талии, аромат духов окутал Чака.

— Но где ты будешь жить? Бараки переполнены рабочими.

— В твоем домике.

Чак не нашелся что ответить, только отступил на шаг назад. Оливия, едва заметно улыбаясь, продолжала смотреть на него. Вдруг она подняла руку к плечу и расстегнула единственную пряжку на тунике. Ткань с легким шорохом спустилась до талии.

— О Боже, — прошептал Чак.

Все так же улыбаясь, она спустила тунику с бедер и уронила ее на траву. Не говоря ни слова, Оливия смотрела прямо в его глаза.

— Оливия, я должен попасть на поезд.

Девушка шагнула вперед, взяла его руку и положила себе на грудь. Не в силах противиться, Чак сжал ладонь, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. О таком моменте Чак безнадежно мечтал долгие годы. Ни одна девушка в Мэне, по крайней мере из тех, кого он знал, не позволила бы такого до тех пор, пока проповедник не исполнит должный обряд и не узаконит отношения.

— Поцелуй их. — прошептала Оливия.

С этими словами она обвила руками шею Чака и легонько нажала, призывая его склонить голову. Чак коснулся губами розового соска, но вдруг испуганно выпрямился и отпрянул. Стекла его очков запотели от жара женского тела.

— Я должен успеть на поезд, — пробормотал он. Оливия со смехом обняла его.

— Ты дрожишь.

— Конечно, я дрожу, — выдохнул Чак.

— Я люблю тебя, Чак. Я хотела тебя с первой нашей встречи.

— Я тоже люблю тебя, — прошептал Чак. Он впервые произнес эти слова, не опасаясь насмешек.

— Тогда все в порядке. Мы оба знаем, что нам отпущено не так уж много времени до того, как начнутся сражения. Давай воспользуемся той возможностью, какая у нас есть.

Это был прямой путь в преисподнюю. Чак слышал слишком много проповедей на эту тему, чтобы не понять, что она говорит о нарушении одной из десяти заповедей. Но он не мог устоять против логичности ее довода, подкрепленного близостью обнаженного тела.

— Но поезд… — из последних сил попытался он возразить.

Оливия смотрела на него все с той же спокойной улыбкой.

— Ты ведь девственник?

Чак только смущенно опустил голову.

— Тогда не беспокойся. Если ты девственник, то мы успеем

сделать это, и еще останется масса времени до отхода твоего дурацкого поезда.

— Мы получили приказ!

Винсент Готорн прервал на полуслове выговор, который он устроил командиру полка, и посмотрел на курьера, мчавшегося к нему сумасшедшим галопом. Всадник осадил коня, спешился и протянул Готорну лист бумаги. Винсент строго нахмурился.

— Солдат, приказы предназначены непосредственно мне, и незачем оповещать о них всю армию.

Возбуждение русского телеграфиста мгновенно сменилось испугом.

— Если ты еще раз выкинешь такой трюк, я отправлю тебя в бессменный наряд на очистку выгребных ям.

Не дожидаясь ответа, Винсент повернулся и зашагал прочь, на ходу разворачивая листок и не обращая ни малейшего внимания на офицеров своего штаба. Им не терпелось узнать подробности, но ни один не осмелился подойти к генералу. Наконец Готорн улыбнулся и повернулся к своим подчиненным.

— От полковника Кина, — спокойно произнес он. — С сегодняшнего дня 6-й и 7-й корпуса зачисляются в армию Республики. В течение четырех дней нам предстоит совершить марш до Испании и занять позиции на фронте.

С этими словами Готорн продолжил свой путь.

Содержание приказа молнией облетело всех солдат и офицеров. Люди простодушно радовались, надеясь хоть на время избавиться от изматывающей муштры. Винсент не вмешивался в обсуждение новостей. Он увидел, как из главных городских ворот выезжает Марк и направляется ему навстречу. Солдаты по обе стороны дороги вытягивались в струнку и отдавали честь. Марк подъехал к Готорну, спешился и приветствовал его.

— Я тоже только что получил известие, — сказал Марк.

— У нас до сих пор не хватает четырех тысяч мушкетов, всего треть солдат вооружена новыми винтовками Спрингфилда, а артиллерия укомплектована только на три четверти, — сдержанно ответил Готорн. — Эти ребята многим рискуют в случае сражения.

— Прекрасные солдаты, — спокойно сказал Марк, окидывая взглядом поле. — Наша дивизия блестяще показала себя в составе вашего 4-го корпуса, так же как и солдаты 5-го. который охраняет южные границы от мерков. Эти тоже станут отличными солдатами, ведь ты их сам учил.

Винсент кивком поблагодарил за комплимент.

— Я слышал, ты хочешь получить один из этих двух корпусов под свое командование, — заговорил Винсент, сразу переходя к наиболее волнующему его вопросу.

— Я хочу принять участие в решающем сражении, — ответил Марк.

— У тебя десять тысяч солдат на юге для противодействия набегам мерков, еще народное ополчение в Риме, в Бриндузии и на Капри и в Метапонтии. Это достаточно большая ответственность, на мой взгляд.

— Один из моих лейтенантов вполне сможет управиться со всем этим. Мы оба знаем, что главное сражение произойдет в Испании. Если проиграем там, проиграем и все остальное.