Роковая музыка (Музыка души)
Шрифт:
Но искушеннейшие слухачи (которые всегда выигрывали в покер), которые выслушивают застывшие звуки из аммонитов и янтаря, клялись, что могут различить некие тихие звуки, предшествующие шуму.
Они звучат так, утверждают монахи, как будто кто-то дает счет: Раз, Два, Три, Четыре. Самый же лучший слухач, который слушает базальт, признавался, что может различить едва уловимые цифры еще до этих. Когда его вопросили, что же это за цифры, он отвечал:
— Это звучит так: Раз, Два.
Никто не спрашивал — если были звуки, призвавшие вселенную к бытию, то что случилось с ними потом. Это мифология. Никто
С другой стороны, Ридкулли верил, что все началось по случайности или — как в частном случае Декана — назло.
Старшие волшебники обычно не выпивали в «Залатанном Барабане», кроме тех случаев, когда они были не на службе. Они сознавали, что сейчас они находятся в нездоровом состоянии, именуемом официальным, и потому сидели с чопорным видом перед своей выпивкой. Вокруг них было кольцо пустых стульев, но не очень широкое, поскольку «Барабан» сегодня был необычайно переполнен.
— Мы здорово окружены, — заметил Ридкулли, озираясь — А, я вижу у них опять есть Реальный Эль! Я возьму пинту Тарботовского Действительно Странного, спасибо.
Волшебники наблюдали, как он осушает кружку. Анк-Морпоркское пиво обладает совершенно особенным вкусом. Некоторые говорили, что оно напоминает суп-пюре. Они неправы. Суп-пюре холоднее.
Ридкулли довольно причмокнул губами.
— Да, мы точно знаем, из чего варят доброе анк-морпоркское пиво! — сказал он.
Волшебники закивали. Да, они точно это знали. И поэтому пили джин с тоником.
Ридкулли огляделся. Обычно в это время здесь уже кипела битва или, по крайней мере, умеренная поножовщина. Однако сегодня здесь раздавался только гул разговоров и все посетители глазели на маленькую сцену в дальнем конце зала, на которой в большом количестве ничего не происходило. Теоретически над ней висел занавес; практически же это была старая тряпка, из-за которой непрерывно доносились стуки и грюки.
Волшебники сидели довольно близко к сцене. Волшебники всегда стараются занять места получше.
Ридкулли различил тени, двигающиеся за занавесом, и приглушенные переговоры.
— Он спрашивает, как мы называемся?
— Клиф, Бадди, Глод и Библиотекарь. Я думал, он знает.
— Нет, у нас должно быть одно имя на всех.
— Тут их нормируют, что ли?
— Что-нибудь вроде Веселых Трубадуров, может быть?
— Уук!
— Глод и Глодеты?
— Да? А как насчет Клифа и Клифетов?
— Гуук уук Уук Ук?
— Нет. Имя должно быть особенное, как музыка.
— Может быть, Золото? Хорошее гномское имя.
— Нет. Что-нибудь другое.
— Тогда Серебро?
— Уук!
— Я не думаю, мы должны называться, как какой-нибудь тяжелый металл, Глод.
— Да зачем это вообще? Мы просто банда, которая играет музыку.
— Имя важно.
— Ну, вот гитара довольно необычна. Как насчет Банды с Роковой Гитарой Бадди в Ней?
— Уук.
— Слишком длинно.
— Хм…
Вселенная затаила дыхание.
— Тогда Банда Рока.
— Мне нравится. Коротко и чуток грязно, прямо как я.
— Уук.
— Теперь надо быстро придумать название для музыки.
— А, рано или поздно оно само к нам придет.
Ридкулли оглядел бар.
На противоположной стороне бара виднелся Себя Без Ножа Режу Достабль,
21
Они не обладали вкусом. У большинства хот-догов скверный вкус. Достабль ухитрился наладить производство сосисок, полностью лишенных вкуса. Это было сверхъестественно: сколько бы горчицы, кетчупа и уксуса люди не наносили на них, вкуса в них не прибавлялось. Даже полночные сосиски, которые продают пьяницам в Хельсинки, неспособны на такое
За следующим столом расположился Сумкоротый Лимон, один из рекрутеров Гильдии Музыкантов, с двумя ассистентами, чьи музыкальные знания ограничивались умением выбивать дробь на чьем-нибудь черепе. На его лице застыло выражение, свидетельствующее, что он здесь не для поправки здоровья, хотя большинство официальных лиц Гильдии выглядело так, будто их единственной заботой было здоровье других людей, в основном в плане подорвать его.
Настроение Ридкулли улучшилось. Вечер обещал быть более интересным, чем он ожидал поначалу.
У сцены стоял еще один столик. Его взгляд скользнул по нему, но тут же вернулся. За столиком в полном одиночестве сидела молодая женщина. Конечно, нечасто увидишь в «Барабане» молодых женщин. Тем более молодых женщин без сопровождающих. Они появлялись здесь чтобы мгновенно им обзавестись. Странным было и то, что люди жались на скамьях, в то время как вокруг нее оставалось пустое пространство. Она весьма привлекательна, подумал Ридкулли, на изящный манер. Как называют девушек с мальчишеской внешностью? Подсвинка или что-то в этом роде. На ней было черное платье с кружевами, какие носят здоровые девицы, желающие казаться изнуренными, а на плече сидел ворон.
Она повернула голову, заметила, что Ридкулли смотрит на нее — и исчезла.
Более или менее.
Он был волшебником, в конце концов. В его глазах все расплылось, как будто она мерцала, появляясь и исчезая. Ну, хорошо. Он слышал, что в последнее время в городе появились молоденькие Зубные Феи. Она, наверное, как раз из ночного народа. Вероятно, у нее выходной, как у всех добрых людей.
Движение на столе привлекло его внимание. Смерть Крыс пятился задом, таща за собой миску с арахисом.
Он повернулся к волшебникам. Декан так и сидел в своей остроконечной шляпе, а на лице у него что-то блестело.
— Ты выглядишь распаренным, Декан, — заметил Ридкулли.
— О, я привлекателен и крут, Аркканцлер, уверяю вас, — сказал Декан.
Какая-та влага капнула у него с носа. Преподаватель Современного Руносложения подозрительно принюхался.
— Кто-то жарит бекон? — спросил он.
— Лучше сними ее, Декан, — сказал Ридкулли. —Сразу почувствуешь себя лучше.
— А, по-моему, пахнет как в Доме Доступной Привязанности миссис Пальм, — сказал Главный Диспутатор.