Роковая неверность
Шрифт:
– Жорик, – загрохотал он в трубку. – Ты где?
– К дому подъезжаю. А что?
– Да так, дело есть. Заскочи ко мне в отделение.
Привольнов переполошился:
– Случилось что, Гриша?
– Да все в порядке, не волнуйся. Так, пара вопросов имеется, ты зайди, я тебя жду, – в трубке зазвучали гудки отбоя.
Реплика участкового насчет того, что все в порядке, Жорика не утешила. Встревоженный и заинтригованный, он выскочил из автобуса и заспешил в отделение милиции.
У участкового в кабинете в углу на стуле со связанными
– А ты чего здесь делаешь?
Надя ничего не ответила. Она шмыгнула носом и, потупившись, уставилась в пол.
Привольнов вошел неслышно. От неожиданно прозвучавшего в тишине голоса капитан вздрогнул и поднял голову.
– А-а, Жорик, привет! Садись. – Когда Привольнов устроился напротив него на стуле, кивнул на Надьку: – Знаешь его?
– Ну, знаю, а что произошло?
Капитан бросил ручку на стол.
– На кармане взял гаденыша. Мужика пьяного обирал.
Жорик посмотрел на девчонку так, будто впервые увидел ее. Впрочем, чему удивляться, воровством все беспризорники живут.
– А связал зачем?
– Так шустрый пацан попался, – пожаловался капитан. – Все сбежать норовит. Вырывается все время, а один раз все же убежал. Еле-еле догнать удалось. Но заметь, связал, а не в наручники заковал. По закону на детей браслеты запрещается надевать.
– Понятно. От меня что требуется?
– Вот личность установить хочу. Говорит, будто дядю Жору Привольнова в этих краях разыскивал, а воровать и не собирался. Мужика, мол, до дому проводить хотел.
– Насчет того, чтоб мужика, не знаю, а вот то, что меня разыскать хотела, верю. Только чего ты все время про Надьку в мужском роде говоришь? Девчонка же.
– Да ну?! – Кременчук недоверчиво посмотрел на девочку, потом на Жорика. – Правда, что ли?
– Конечно. Ты что, Гриша, совсем заработался здесь? Мужской пол от женского отличить не можешь.
Милиционер почесал затылок и более внимательно взглянул на Надю.
– Эти бабы совсем обнаглели, – проворчал он. – Мало того что в одежду мужскую – брюки, рубашки, пиджаки да галстуки рядиться стали, – так еще и облик наш переняли. От мужиков не отличишь.
– Бывает и наоборот, – улыбнулся Привольнов. – Мужика от бабы не отличишь.
– Вот и я о том же, – буркнул капитан. – Скоро все в среднем роде щеголять будем, – он грозно сверкнул в сторону Нади глазами. – Но все равно, независимо от того, пацан ты или девка, за свои действия ответишь. Фамилия?
Девочка исподлобья глянула на сидевших у стола мужчин и еле слышно сказала:
– Милентьева.
– Миле-еньтьева! – оскалив зубы, передразнил Кременчук. – Воровка чертова. Отчество? Говори, давай! Протокол составлять буду.
– Константиновна, – пробубнила Надя.
– Ха! – развеселился вдруг Гриша. – Надежда Константиновна. Ну, ты прямо как Крупская. – Он снова взялся за ручку и придвинул к себе лист бумаги. –
– Девяносто третий.
– И куда ты ее денешь? – поинтересовался Жорик.
– В приемник детский отвезу. Пусть там с ней разбираются. – Капитан прекратил писать и уныло взглянул в окно, за которым лил дождь. – Да только таскаться в такую погоду не очень-то хочется.
– Вот что, Гриша, – Привольнов сел на стуле удобнее. – Ты о краже забудь. Зачем милиции лишняя головная боль? Оформление бумаг, протоколы, допросы. Все равно девчонку не осудят, ей еще нет четырнадцати лет. А оформлять в детдом бесполезно, убежит. Так что давай разойдемся по-хорошему. Ты рвешь протокол, а я Надьку с собой забираю.
Кременчук втайне предложению Привольнова был рад. Он еще лучше Жорика знал, что возня с беспризорниками – пустые хлопоты. Все равно все вернется на круги своя, и через несколько дней Надька вновь окажется на улице. Так что сегодня он зря потратит время да еще промокнет под дождем.
– И зачем она тебе нужна? – делая вид, будто колеблется, спросил участковый.
Жорик криво усмехнулся:
– Воспитанием займусь. Я…
– Кстати, откуда ты ее знаешь? – перебил Кременчук. – Ты же только два дня как в Москве.
– На вокзале познакомился, когда сына разыскивал. Она мне его и нашла. Так что я перед Надей в долгу. Пусть у меня поживет несколько дней, с сыном пообщается, а я, – Привольнов весело взглянул на девчонку и озорно подмигнул ей, – заодно с ней беседу проведу о том, что воровать нехорошо.
Надя сидела, надув щеки, и никак не реагировала на разговоры взрослых. Она прошла хорошую школу выживания и отлично знала, что в стенах милиции лучше помалкивать. Сболтнешь лишнее – себе во вред. Менты твою же информацию против тебя и используют.
Капитан наконец сдался:
– Ладно, забирай девку, Макаренко ты наш! – Он скомкал лист протокола и кинул его в стоявшую рядом со столом урну.
Жорик жестом подозвал Надю. Когда девчонка встала и направилась к нему, сказал капитану:
– Кстати, макаренковское движение неплохо было бы возродить. На заре советской власти государство могло почему-то строить заводы и одновременно создавать детские колонии, а сейчас нет. Хотя положение с беспризорниками нынче намного хуже, чем после Гражданской войны. На улицы выброшены миллионы подростков. А через несколько лет преступный мир пополнится таким же количеством уголовников.
– Уж очень мрачную картину ты рисуешь, – хмуро заметил капитан.
Привольнов пожал плечами и взялся развязывать на руках подошедшей девочки полотенце.
– Это реальность, Гриша. Но да ладно, оставим проблемы с беспризорностью решать большим дядям. У нас своих дел хватает.
Он освободил от полотенца руки девочки. На запястьях остались широкие красные полосы. Привольнов потер руки Нади, чтобы разогнать кровь, потом указал на стул.
– Подожди немного.
Надя села, а капитан спросил у Жорика: